В одежде городских жителей тоже было куда больше разнообразия, чем я привыкла видеть. Это знатные дамы украшали себя до потери пульса, те, кто занимался более упорным трудом, и одевались соответствующе, женщины в большинстве случаев почти так же, как мужчины. Жрецы — в короткие, открытые хитоны, военные — в хорошо знакомые мне крылатую униформу, мыслители — в строгие, бесполые костюмы тёмных цветов. Поражали буйством красок и фасонов артисты, художники и прочие деятели культуры. Трудяги одевались просто, в удобные наряды из той же плотной обтягивающей ткани, что были скроена военная форма. На некоторых можно было заметить знаки отличия — родовые, профессиональные, личные. Кто-то злоупотреблял магическими кристаллами, ходил обвешанный с ног до головы, воздух вокруг них звенел от простенькой, неприхотливой магии.

Хоть и находился он в другом мире, это был самый настоящий большой город, похожий на улей, громкий, красивый, яркий. Хотелось погрузиться в него с головой: пройтись по рынкам, найти интересные подворотни, поболтать со старожилами. У королевской семьи, ясное дело, были другие планы. Им не пристало шляться по рынкам, забегаловкам и прочим злачным местам, они не принадлежали сами себе.

— Это самое модное место в Городе, — объяснила Кайла на пороге подвала.

— Постарайся говорить поменьше, — сказал Юджин, обращаясь ко мне.

Сперва я открыла рот, чтобы возмутится, но тут же закрыла, потому что он был прав. Юджин вообще был вечно прав, такие люди раздражают, знаете ли. Мне действительно следовало помолчать, чтобы не выдать своего происхождения.

В Эйа, как и в любом другом развитом обществе, люди чрезвычайно озабочены вопросом экологии, более того, они прямо-таки сходят с ума по поводу свежести воздуха и сохранности лесов. Они просто никогда не выходили из машины в час-пик в московской пробке. У меня голова болела от их воздуха. Так к чему это я? Собственно «самое модное место» являлось подземной оранжереей с очищенным магией воздухом и зарослями разнообразной зелени. Хорошо одетые люди разных возрастов прогуливались мимо растений с бокалами чего-то не слишком крепкого, в одном из залов танцевала компания подростков.

Кайла с Конрадом убежали к музыкальным кристаллам танцевать. Юджин присоединиться к этой вакханалии не спешил. Пока я разглядывала цветущие лианы, ползающие по стене, как питоны, он нашёл нам два бокала с прозрачной жидкостью, от которой шёл дым.

— Тут мило, — сказала я. Нужно же было как-то начать разговор.

— По-моему, не особо. Я бы предпочёл заниматься своими непосредственными обязанностями… Странно всё это. Война идёт, а я тут шипучку пью.

Кстати, то, что в стране шла война, для меня было не очевидно. Никаких привычных нашему миру атрибутов боевых действий я не наблюдала. Люди свободно ходят по улицам, на их лицах не заметно следов страха. Тем не менее все во дворце говорили о войне, а я боялась спросить, особенно когда узнала, что родители Юджина погибли во время мятежа, положившего начало этой самой войне. Королева Луиза и король Юджин XVII (все наследные принцы в королевской династии назывались одним и тем же именем, пока не происходило что-то непредвиденное и тогда короновали члена королевской семьи с другим именем — младшего брата, племянника, дядю. Как можно догадаться, Юджин был восемнадцатым в своём роду), погибли, когда их сыну исполнилось четырнадцать, а дочери всего восемь. К тому времени принц Гидеон, брат короля, уже сбежал со своей возлюбленной к Воздушному Народу, и страной пришлось управлять регенту Рихарду, самому младшему из братьев.

Трагедия усугублялась тем, что мятеж случился в День Первого Выстрела из Лука (да, это по какой-то причине было очень важным праздником). На самом деле это был не самое странное торжество, был ещё День Первой Пролитой Крови, День Первой Вишнёвки и День Первого Бумогописания. Совершеннолетие в Эйа наступало в двадцать два года, так что Юджин мог вступить на трон только через пару месяцев. После новой коронации все праздники меняли даты, подстраиваясь под нового короля. Через некоторое время вся страна будет с размахом отмечать важные для Юджина дни. Тогда все праздники переименуют в его честь, ну и в мою… То есть не в мою, конечно, а в честь будущей королевы.

Вместо вопроса про войну, который вертелся на языке, я спросила:

— Что будет, если не получится починить портал?

— Я почти уверен, что получится.

— А всё же. Ну мало ли что случится.

Юджин всматривался в танцующую толпу, как будто искал знакомые лица. Молодые люди и девушки крутились друг напротив друга, касаясь плечами, спинами, даже грудью, но не используя руки.

— Тогда вы останетесь здесь? Что я могу сказать?

— Останусь здесь… И в каком качестве? Это сейчас я невеста принца, а после того, как наша ложь раскроется, кем я стану?

— Кем захочешь, — прохладно ответил он, не глядя на меня.

— То есть у тебя нет мнения на этот счёт?

— Несмотря на то, что я принц, не в моих правилах указывать человеку на его место.

— Может быть я спрашиваю не принца, а… — Взгляд Юджина всё ещё блуждал по толпе. — Не важно.

Ну а чего я хотела?

— Тебе придется произнести речь на празднике Первой Пролитой Крови.

— Какую ещё речь?

— Ну как же, речь будущей королевы.