Когда Вадим говорил о том, что его интересовало, он почти не казался мне неприятным. Всё же увлечённость, особенно помноженная на талант, делают самого обычного человека привлекательным.

— О тебе Иоланда спрашивала, — сказала я, намеренно провоцируя его на откровенность.

(Она не спрашивала.)

На секунду взгляд Вадима зажёгся, расправились плечи, но он тут же распознал подвох и подозрительно сощурил глаза.

— Врёшь.

— А если нет.

— А если да?

Я пожала плечами.

— Как тебя земля носит? — он сокрушённо покачал головой.

— Уже не носит, вытолкнула в другой мир, не выдержав великолепия… Домой всё ещё не собираешься?

— Теперь мой дом здесь, — ответил он с нажимом. Я кивнула. Это его выбор.

— Насчёт модема. Возможно, я cмогу помочь.

Была у меня одна идея, но для этого нужно поймать его королевское высочество. О том, зачем я пришла изначально (хотела домой позвонить), я забыла напрочь.

* * *

Но планируемый разговор с Юджином не состоялся.

Меня разбудил хор голосов, напуганный, чем-то встревоженный, раздающийся из окна моей спальни. Натянув закрытый халат поверх ночной рубашки, закрепив волосы в пучок, который даже на моей родине посчитали бы не слишком опрятным, я бросилась к дверям. Туфли пришлось надевать, пока сбегала по лестнице. Найти источник шума не составило труда, пока я собиралась, он усилился.

И снова всё действо разворачивалось у Дворцовой Стены, теперь с её южной стороны. На ноги подняли всю охрану, военных, сонно озирались по сторонам вытащенные из тёплых постелей министры. Дворцовые жители выглядывали из окон, выбегали, как и я, на улицу, чтобы своими глазами увидеть, что происходит. В толпе я разглядела Конрада — хотя точнее было бы сказать застывшую статую Конрада — он пребывал в оцепенении, вообще не шевелясь, и я не сразу поняла почему. Рядом с ним стояла Иоланда, набросившая на плечи массивный плащ, буквально утонувшая в нём, и Кайла, которая снова была не одета, с распущенными, непричёсанными волосами, босая, в халате, полы которого шлейфом волочились за ней на пару метров. У неё на плече сидел ворон Гидеон, его карканье тогда показалось мне особо жутким, предвестником чего-то дурного — мороз по коже. Сиреневый свет метался из одной стороны в другой, то и дело высвечивая отдельных людей. Все они были напуганы. Даже бесстрастное лицо Иоланды изменилось — губы дрожали, как будто она вот-вот заплачет. Кайла прижималась к ней в полуобъятии, рыдая в три ручья. Я и прежде отмечала, что она умеет влиять на настроение других людей, наверное неосознанно, но так явно видела это впервые. Кайла плакала и вместе с ней пыталась не расплакаться Иоланда. Серджиус командовал оцеплением, попутно пытаясь вернуть Кайлу во Дворец. Он вроде как находился везде сразу, но поймать его взглядом при этом не получалось. Не обращая внимания на остальных, Юджин с Рихардом тихо переругивались у самой Стены.

Даже Вадим, почти не выходивший из комнаты, присоединился к суматохе. Его глаза, устремлённые вверх, подсвеченные искусственным кристаллическим светом, выглядели фиолетовыми.

— У меня галлюцинации, или он подозрительно похож на этих… которые двое из ларца.

И тут я тоже это увидела. Тело, повешенное на стену, принадлежало солдату из числа подчинённых Серджиусу, как и тогда, но на этот раз его сходство с близнецами на выборе карьерного пути не заканчивалось — высокого роста, со светлыми волосами, даже причёска была похожа, видимо, парень искренне восхищался своим командиром.

Тело казалось нетронутым, во всяком случае никаких повреждений видно не было. За спиной у солдата развевались тяжёлые коричневые крылья в неестественном состоянии, как будто он в тот самый момент пытался взлететь. На таком расстоянии его вполне можно было спутать с Серджиусом, разве что у последнего форма и крылья другого цвета. Ещё одно неудавшееся покушение? Предупреждение? Угроза? Послание. Во всяком случае так говорил Юджин, но ни он, ни Серджиус, ни Рихард не поняли, о чём именно нам (им) хотят сказать.

— Отчего он умер? — спросила я у Вадима.

Он пожал плечами.

— Сам только пришёл.

Я стала протискиваться сквозь толпу, то сливавшуюся в одно тёмное пятно из лиц, то освещённую жутким фиолетовым светом. Когда я наконец-то добралась до Юджина и положила руку ему на плечо, он резко обернулся, словно ожидая нападения, и посмотрел на меня пустым невидящим взглядом, от которого меня пробрало холодом до самых костей. Как будто он меня не знал или не узнавал. Из оцепенения меня вывел громовой голос Серджиуса: «Не подходите ближе!» Юджин тоже вздрогнул, бросил мне непонятно что означающее «не сейчас» и отошёл.