По причине слабого пока что здоровья принц не мог совершать свои обычные нервозные походы из угла в угол, но накрутить всех вокруг сумел. Когда нужно было решать какие-то дела, Серджиус, Иоланда, Конрад ходили вокруг него хороводом, как вокруг ёлки. Если в комнате была Кайла, то все собравшиеся ещё и хлюпали носом, потому что Кайле было грустно из-за мнимой размолвки между мной и Юджином.

— Кто пойдёт со мной? — спросила я однажды во время этих «хождений по мукам». — Юджин?

От моего предложения он отказался, но по лицу было видно, что воспринято оно с облегчением, поскольку сигнализировало, что уходить насовсем я не собираюсь. Оказалось, что членам королевской земли запрещено покидать пределы мира, поэтому «Я, я хочу!» Кайлы тоже было невозможно.

— Вадим? — я пошла дальше «по списку».

— Только ради того, чтобы собрать все нужные детали, — мрачно ответил он. Бородёнка у него снова отросла, видок был затрапезный и зародыши моей симпатии к нему завяли. Лицо ему подлечили, стало как новенькое, он сначала хотел оставить шрам, но Иоланда сказала, что в Эйа шрамы — прерогатива низших слоёв населения, которым не доступна магия, и Вадим передумал.

— Твои родители наверняка думают, что ты умер.

— Ну и пусть, мне плевать.

— Ладно, это тебе решать. Серджиус?

Да-да, мне невозможно хотелось понаблюдать за Серджиусом в своём родном мире: в метро в утренней давке, в очереди, в скрипящем от старости лифте.

— Ага, размечталась, — ответил он, разгадав мой хитрый план.

— Ну тогда, Кон, остался ты. С тобой мы начинали, с тобой и закончим.

— Закончим? — Юджин нахмурился.

— Это я так, для драматизма.

— Не надо драматизма, — сказал Серджиус, — за него у нас отвечают другие люди.

Кайла показала ему язык.

— Как говорил великий мыслитель Йук… — начал Конрад. Окончание фразы потонуло в общем хохоте, потому что Конрад цитировал великого мыслителя к месту и не к месту.

Перед отъездом мы зашли на рынок, в те отделы, где продавались иномирские вещи. Не носить же мне лёгкое платье в феврале месяце в Москве. За бесценок мне досталась толстенная пачка долларов, с которой продавец не знал, что делать, на которые я уже запланировала купить маме шубу, отчиму часы, затариться подарками для своих новых друзей в Эйа, ну и так, оставить часть родителям на прощание. Всегда мечтала так сделать.

Вадим пытался объяснить Конраду, как нужно одеться, но не слишком преуспел. На Конраде в итоге был надет красный пиджак (достаточно большой, но, правда, женского кроя), узкие джинсы (слишком узкие) и сапоги, которые хотели стать сапогами для верховой езды, но не смогли. В качестве компромисса Вадим заставил его надеть обычную белую рубашку. Мы с трудом пересчитали погоду в Москве на их градусы, но Конрад нам не внял, он согласился взять только прозрачный плащ-дождевик, несмотря на наши заверения, что от холода этот предмет гардероба не спасёт. Тайком я купила модный серый бушлат с фурнитурными погончиками и затолкала в мешок, который уменьшал содержимое. Себе я нашла хорошенький приталенный пуховичок ясно-голубого цвета, шерстяное платье пудрово-бежевого цвета и милые ботиночки. Вадим вернулся с рынка с кипой засаленных чёрных вещей.

В Москве заканчивалась зима, и делала она это отнюдь не красиво. Конрад по щиколотку увяз в первой же луже и отпрянул — нет, не разозлившись, — с искренним недоумением и удивлением. Ему бы и в голову не пришло, что люди по какой-то невероятной причине живут не в ладах с погодой. Вадим был менее впечатлителен, куда более раздражителен и привычен к вывертам зимне-весеннего периода.

Мы договорились встретиться на станции «Бутово» спустя сутки, Вадим решил не ехать с нами в город, то, что ему нужно, можно было достать только у подпольщиков, я же не пожелала вдаваться в подробности, отчасти потому, что не до конца понимала, зачем в Эйа интернет, отчасти потому, что более развёрнутая информация мне ничего бы не сказала.

Не буду много времени уделять рассказу о том, как я провела дома. «Я останусь с ним», — сказала я маме и, кажется, она всё поняла. Пообещав иногда приезжать, я поехала в свою съёмную однушку, которая после королевских апартаментов казалась ещё более убогой. Собрала вещи, представлявшие скорее память нежели ценность, оставила хозяйке оплату за два месяца вперёд и записку с извинениями. Взяла ноутбук (интернет же скоро будет). Всем друзьям я сообщила о своих приключениях по вадиковому телефону. История, правда, была несколько иная, согласно ей я встретила богатейшего австралийца с загорелым торсом и собственноц яхтой и возвращаться домой в ближайшую тысячу лет не собираюсь. Интересно, у Юджина есть яхта?