Я обещаю тебе,

Там, где мы сможем быть вместе,

Я обещаю, Я буду ждать на небесах,

Я обещаю тебе,

О, я обещаю, я обещаю…

(из песни группы Megadeth)

После того, как она растворилась в ночной темноте, я далеко не сразу пришла в себя. Мне не верилось, что это была наша последняя встреча, для меня вообще тогда было все как в тумане. Вместе с Орхидеей и Изобретателем мы укрылись в деревянном домике, больше похожем на сарай с большущими дырками и нишами в стенах. Я уселась на маленький стог сена в углу, понимая, что не в состоянии больше стоять на ногах. Огонь продолжал разливаться по моим конечностям, отчего становилось больнее с каждым мгновеньем. Изобретатель в свою очередь, видя как мне нелегко, подсел рядом и начал весьма тяжёлый разговор:

— Ты же понимаешь, что ребёнок убивает твою душу?!

Я какое-то время просто смотрела в одну точку, но потом всё же решила ответить:

— Ну а что мне ещё остаётся? Убить ту маленькую девочку, что внутри меня? Сломать очередную судьбу?!

Изо молчал.

— Я столько раз просила людей жертвовать собой ради моих интересов, что думаю, теперь настал мой черёд.

— Ну ты же погибнешь, Сирена. — старик был явно расстроен, он сидел рядом со мной и чуть ли не плакал. Да я и сама еле сдерживалась от рыданий, но ничего нельзя было изменить. Ева — это единственное, что придавало смысл моему существованию. Всю свою жизнь я спрашивала себя: Для чего я на этом свете?

И вот, наконец, все стало таким ясным, я поняла, что могу не только разрушать чужие жизни, но и дарить их. А точнее одну единственную — жизнь своей дочери. Внутри меня не было никаких сомнений, я чётко знала, что должна её родить и остальное меня не волновало.

А вот Орхидея, а точнее её клон, была неподражаема. Девушка нервно металась около двери, пытаясь хоть как-то меня обезопасить, за что естественно я была ей очень благодарна. Но жители этой деревни не проявляли злости в мою сторону, даже наоборот, они столпились вокруг домика, что прекрасно было видно в щелях стен, и недоумевали, что же со мной происходит. И только когда земля под их ногами затряслась от огромного снежного чудища и с неба приземлилась крылатая лошадь, они испугались и стали громко разговаривать. Но потом кто-то крикнул: Это чудо! И все тут же умолкли. А мои ранее созданные существа, тем временем, по собственной воле склонились у порога и я поняла, что скоро и для них и для меня все навсегда закончится.

Когда умерла Розария, исчез целый мир, но в моём случае пропадёт лишь пару клонов. Етти, который прекрасно защищал людей; Пегас, из-за которого мы сблизились с Джулианом; ну Орхидея, которая, наверное, даже и не догадывалась, что погибла ещё в лесу. Останется один Изобретатель, в чьей душе я никогда не сомневалась и уверена, что он сможет воспитать Еву как полагается.

Но было кое-что ещё — я ведь по-прежнему любила Эвана. Его голубые глаза, густые коричневые волосы, черты лица — всего этого мне никогда не забыть и тот факт, что он будет ждать меня в сиреневом лесу, убивал меня, казалось больше, чем огонь маленькой Евы.

«Для нас не может все так закончится, ведь я очень долго тебя искала, много раз прощалась и училась жить не слыша твоего голоса…Это не справедливо, но в тоже время по-настоящему правильно…»

Эта мысль стала одной из моих последних, ведь потом моё сознание словно стало распадаться. Все внутри меня будто бы превращалось в пустоту, которая сопровождалась острой болью. Но я не кричала, не просила о помощи, иногда только всхлипывала и крепко сжимала руки своих друзей. Затем я почувствовала, что пламя стало рвать мою душу, внутренности, живот. В какой-то момент маленький огненный комочек вырвался из меня и на какое-то время просто повис в воздухе. Его свет моментально заполнил всю деревянную комнату, и отвести взгляд от этого чуда было просто невозможно. Постепенно у красного мерцающего пятна стали проявляться человеческие черты: маленький носик, зелёный глазки, улыбка, затем туловище и вместе с ним ручки и ножки. Орхидея за это время успела раздобыть небольшую тряпку, которую вскорости накинула на то, что уже стало почти Евой. Огонь после этого ментально потух и в пелёнке остался только новорождённый младенец. Девушка протянула мне свёрток, и я прошептала: «Ева».

От всего этого на меня накатила некая ностальгия, ведь именно эту картину я видела в зимнем лесу, когда коснулась Джула.

«Как жаль, что ты не увидишь нашу дочь…»