— Короче, это можно использовать против других Жнецов? Против активных?

— Конечно! — Удивлённо согласились мы с профессором хором.

— Только дистанция стрельбы — всего двести-триста метров. — Добавил я.

— Черенковское излучение будет опасно до десяти километров вбок от линии стрельбы на дистанции не менее ста километров вдоль. — Уточнил Мордин. — Так что лучше — не дальше ста метров, чтобы пучок не слишком расходился.

— Надо считать. — Закончили мы с ним снова хором.

— А если поставить такую штуку на поросят? — Предложила Джейн.

— А другие варианты даже рассматривать не стоит. — Согласился я.

— Отчаянная ситуация требовала отчаянных мер. — Пояснил Солус. — Использовать такое оружие в иной ситуации… — Фирменный вздох. — Слишком опасно.

* * *

Джек вышла в столовую с крайне усталым видом и, насколько я мог судить, в состоянии, близком к озверелому отчаянию, с которым кролики отбиваются от лис — причём иной раз успешно. Прошипев под нос несколько неразборчивых ругательств в адрес Цербера вообще и параноидального Призрака, шифрующего даже марку туалетной бумаги, в особенности, она не глядя навалила себе в тарелку остатки ужина и мрачно уселась в углу.

— Мисс Зеро, я могу вам чем-то помочь? — Вообще говоря, у моей кварианской платформы не было никакой реальной необходимости появляться на жилой палубе… кроме далекоидущих планов по примирению Тали с разумными машинами.

— Где эта клятая лаборатория, а? — Яростно спросила Джек, отбросив ложку. — Вот где она, черти её дери, вообще может находиться?

— Эм… — Несколько опешил Норман. — Вы имеете в виду лабораторию Телчин на Прагии, откуда вы сбежали? Вот её точные координаты. — Я скинул ей на инструментрон все имевшиеся у меня данные, включая список персонала, порядок финансирования и фрагменты переписки с Призраком, в частности — указания, в какую именно жопу мира засунуть нескольких чудом выживших садистов от науки.

Некоторое время Джек сидела, молча листая файлы, а потом начала ругаться. Фантазии ей явно не хватало, да и английский в этом плане сильно уступает русскому и даже кроганскому, но старалась она от души.

— Эм, Джек? — Через пару минут, когда выражения стали совсем уж повторяться, а экспрессия явно спадать, я счёл возможным вмешаться.

— Да. — Резко остановилась она. Скептически глянула на меня, махнула рукой, выпрыгнула из-за стола, чуть не оторвала маску (интересно, откуда она вообще знает, как её снимать? впрочем нет, лучше не знать!), крепко поцеловала и помчалась в сторону лестниц, оставив еду нетронутой. И что это сейчас было? Хотя, пожалуй, мне скорее понравилось, чем нет…

* * *

Гаррус грустил. Вот уже третий час, как Нормандия, оставив обломки Жнеца безвольно падать в звезду, двигалась к ретранслятору, чтобы прыгнуть дальше, к Нубийскому Простору и дальше, к Дакке, где на второй планете находится церберовский комплекс «Телчин», или, скорее, то немногое, что от него осталось, и всё это время молодой, но уже заслуживший известность и определённую репутацию потомок славного рода Вакарианов провёл здесь, в секции управления огнём, с грустью и ностальгией разглядывая тщательно, как любимый инструмент, настроенное главное орудие фрегата. Скоро, совсем скоро оно и ему подобные отправятся на свалку истории. Будущее космических боёв — за этими самыми поросятами.

О, личное оружие, скорее всего, ещё долго останется прежним — слишком дорог нуль-элемент, чтобы пихать в каждую пулю, как ни мало его надо. А вот тяжёлое оружие… тот же Каин — новейшая разработка Цербера, и весьма удачная, надо признать — на фоне случайно разбитого Жнеца выглядит откровенно бледно. Подумать только! Эта парочка диких гениев ухитрилась разнести Жнеца в лоскуты случайно! Если бы это произошло под началом любого другого командира — Гаррус бы ни за что не поверил, но Шепард… Шепард — это Шепард, это совершенно особый случай, ни в какую систему не укладывающийся…

Но пушку было жалко. Добротную крепкую пушку турианской работы, честно отслужившую положенное в надёжных руках педантичных до занудства турианских артиллеристов, снова вернувшуюся в строй под его личным присмотром и лично им отъюстированную сверх всяких флотских норм и предписаний…

Гаррус грустил. Он приложился к маленькой фляжке, чего не позволял себе уже много лет — и не только на службе. Глоток жидкого огня прокатился по пищеводу, взорвался в желудке, вышибая слезу, и разбежался по венам. Конечно, во всём виновато это адское пойло — ведь солдаты не плачут, даже провожая на пенсию старых друзей! А ведь когда-то именно эта пушка доставила столько бед молодому помощнику артиллериста в его первый год службы, что её серийный номер до сих пор иногда всплывает в ночных кошмарах…

Гаррус отхлебнул ещё — ведь солдаты не плачут, даже встретив старых сослуживцев!