Облегченно выдохнув, он осел на пол… но тот, словно ожив, вдруг резко ударил его снизу. Мальчишка взлетел вверх, потом куда-то провалился, — и не упал только потому, что оперся ладонями об стену. Свет мигнул, но тут же снова загорелся. Что-то мощно и глухо ударило в склон. Через несколько секунд сверху донесся нарастающий гул, — рушились сметенные ударной волной здания, и Мишка понял, что его сумасшедшая затея всё-таки удалась.

* * *

Вздохнув, он сел у облупившейся стены, — и тут же ошалело вскочил, когда по полу застучали чьи-то ноги. Людей здесь быть просто не могло, и он замер, как вкопанный, глядя на Ленку. Она буквально налетела на него, едва не сбив с ног, и Мишка охнул, невольно обнимая её. В голове у него помутилось, — живая девчонка в объятиях оглушила сильнее, чем разорвавшийся поблизости снаряд. Он изо всей силы сжал её, — и отпустил лишь когда Ленка придушенно запищала. Вывернувшись из объятий, она закружилась вокруг, рассматривая и ощупывая все пострадавшие места, и Мишка покраснел: он совсем смутился от такого напора.

— Живой, — констатировала Ленка, и тут же полезла в прихваченную с собой аптечку. Вытащив из неё какой-то баллон, она начала пшикать на все ссадины чем-то, что застывало гладкой серебристой пленкой, и Мишка заорал не своим голосом: щипалась эта дрянь невыносимо.

— Потерпи, — строго потребовала Ленка, и мальчишка со вздохом подчинился: показаться перед ней трусом ему совершенно не хотелось.

Наконец, Ленка выдохлась и отступила, с сомнением глядя на него. Мишка тоже покосился на себя и поёжился: высыхая, серебристая пленка стягивала кожу, к тому же, ссадины под ней невыносимо чесались. Да и смотрелось всё это очень странно, — словно его заляпали краской-серебрянкой.

— Пошли отсюда, — наконец, предложил он, покосившись на дверь, — его голая спина уже ощущала исходившее от неё тепло, а сквозь толщу земли и бетона сюда пробивался слабый глухой гул, очень похожий на гул огромного пожара. Мишка боялся представить, что сейчас творится всего в нескольких метрах, снаружи, — огонь, раскаленные вихри, ад, всё горит и плавится, исчезая без остатка…

— У тебя… получилось? — спросила Ленка.

Мишка усмехнулся.

— Да. Пошли.

* * *

По длинной лестнице они спустились в коридор, и Мишка тщательно запер ведущую наверх дверь. Гул пожара сюда уже не доносился, но рисковать всё равно не хотелось. Не то, чтобы он боялся, что внешняя дверь расплавится, и сюда потечет раскаленная лава, — но мало ли что…

— Что ты здесь делаешь? — спросил он Ленку. — Тут опасно.

— Тебя, дурака, ищу! — фыркнула она, и быстро пошла вперед. Мишка вздохнул. Ленка ему нравилась, но вот понять её порой никак не получалось.

У ведущего вниз люка она, впрочем, остановилась, поджидая его, — и тут же нырнула вниз, едва Мишка подошел. Вздохнув, он последовал за ней, задержавшись лишь затем, чтобы опустить тяжеленную крышку. Она захлопнулась со звоном, едва не проломив ему голову, и Ленка испуганно взвизгнула. Мишка невольно хихикнул, потом повернул запорный рычаг, и последовал за ней. Миновав тесный коридор с кабелями, они выбрались в туннель. Здесь его поджидал Йанто… а также Сашка с Витькой. Мишка ошалело крутанул головой, — но Йоло нигде видно не было.

— Черт, справился всё же, — сказал Сашка, схватив его за руку. Выглядел он получше, чем в прошлый раз, но всё равно неважно. Тем не менее, он всё же как-то добрался сюда, и Мишка от этого смутился. Он много думал о том, каково это — быть героем. Оказалось — как-то… неловко, словно он украдкой, в пустом зале, напялил чужую медаль и залез на первое место чемпиона.

— Да ну, ничего такого сложного, — буркнул, наконец, он. — Подуаешь, сходил, вернулся…

— Ага, то-то на тебе живого места нет, — сказал Витька.

— Я в овраг скатился, — буркнул Мишка. Говорить о том, что он скатился туда, спасаясь от у`рар, он всё-таки не стал.

— А вещи мои где? — наконец, спросил Йанто.

— Я их того… использовал, — неохотно сказал Мишка. — Только потому и жив остался.

— Как это «использовал»?

— Как Йоло сказал, так и использовал, — буркнул Мишка. — Всё сработало, как он и говорил, и даже лучше. А тебе что — жалко?

Йанто вздохнул.

— Жалко. Но, выходит, я для того их и таскал, чтобы они тебе пригодились. Что ж поделать…

— Йоло где? — слушать сожаления Йанто Мишке не очень-то хотелось — сам-то он хорошо понимал, что уцелел не столько с помощью необычного оружия, сколько по какой-то неслыханной, невероятной удаче.

— У терминала сидит, — ответил Сашка. — Пытается разобраться, что тут вообще есть. Тут, похоже, что-то вроде нашего госрезерва, — еда какая-то хранится, и ещё дофига чего-то непонятного.

— А, пошли тогда, — правду говоря, больше всего Мишке сейчас хотелось хорошенько помыться и завалиться спать, да и поесть тоже бы не помешало, — но любопытство, как обычно, одолело.