Йанто чуть удивленно посмотрел на него, убрал нож, полез свободной рукой в ранец. Достал увесистый кожаный мешочек, похожий на кисет, зубами распустил завязки…

Мишка ожидал увидеть соль, — но там оказалось что-то темное, похожее, больше на золу. Йанто сгреб её пальцами и щедро посыпал свою часть кролика. Потом, снова с улыбкой, протянул мешочек Мишке.

— Что это? — спросил тот.

Где-то он читал, что первобытные люди пользовались золой вместо соли, — но картошку с золой он уже пробовал, запеченную — и вкус не слишком понравился ему. Да и на зубах скрипит противно…

— Фтэ, — ответил Йанто, продолжая протягивать мешочек. Отказываться было невежливо, и Мишка запустил пальцы внутрь.

К его удивлению, там оказалась не зола, а что-то, вроде чая, — какая-то высушенная и мелко истолченная трава, ещё и с чем-то смешанная. Вздохнув, он посыпал этой смесью свою часть кролика.

Йанто вновь улыбнулся ему и сел, поджав ноги. Мешочек он поставил между ними, — и, взявшись за вертел, вцепился в мясо зубами. Мишка последовал его примеру. Чуть не обжег руку о горячее мясо, вздохнул, — руками есть было всё же непривычно, — и тоже откусил кусок, тут же удивленно уркнув. Оказалось очень вкусно. Трава напоминала базилик, и была смешана с солью, не обычной, а, скорее, морской, горьковатой, — очень необычное, но вовсе не плохое сочетание.

Мальчишка не завтракал, а потому лопал с завидным аппетитом, — как, впрочем, и сам Йанто. Довольно быстро от кролика ничего не осталось. Мишка не знал, что делать с костями, — да и с жирными руками, если на то пошло, — но Йанто разгреб ногой шлак и похоронил в нем останки несчастного кролика. С руками он разобрался ещё проще — облизав их. Мишка усмехнулся: попробуй он проделать что-то подобное за столом — точно заработал бы ложкой по лбу. Но выбора, увы, не оставалось — не вытирать же руки об халат? — и пришлось последовать примеру Йанто. Тот смотрел на него с откровенной усмешкой — но не обидно, а… как на младшего брата, наверное.

— Слушай, — сказал Мишка. — А откуда ты взял этот нож?

Йанто непонимающе взглянул на него.

— Пам?

— Нож, — мальчишка протянул руку, указав на синевато-серые пластмассовые ножны. — Откуда?

— Кэ`нэр? — недоуменно спросил Йанто. — Крр?

— Откуда ты его взял? — повторил Мишка. Йанто по-прежнему внимательно смотрел на него, и молчал. Показывать своё оружие он явно не собирался. Наверное, на этот вот счет в его племени существовало какое-то строгое табу.

Мальчишка вздохнул, осмотрелся, потом подошел к охапке дров, взял обломок сука, засунул за пояс халата. Посмотрел на Йанто. Показал на обломок, на охапку. Повторил:

— Откуда?

Йанто почесал в затылке, — потом до него, наконец, дошло. Он вдруг пугающе быстро поднялся, подошел к своему ранцу и достал оттуда рулон какого-то белого материала, — казалось, он сам смутно светился в полумраке, как пролитое молоко. Йанто расстелил его по постели и жестом подозвал Мишку поближе. Тот сразу же подошел, с интересом глядя на гладкий, примерно полуметровый квадрат. Потом, не удержавшись, потрогал. Материал был толстый, мягкий и удивительно скользкий, — наверное, какая-то пластмасса.

Йанто, между тем, достал из ранца странный предмет, — что-то вроде полукругло расплющенной на конце черной палочки. Взяв его поудобнее, он провел острием по листу, — на нем осталась ровная синяя черта.

Йанто посмотрел на Мишку, улыбнулся, и провел по листу расплющенным концом палочки. Черта, как по волшебству, исчезла. Чем-то это походило на древнегреческое стило, которым можно было и писать, и заглаживать написанное, — но на листе не осталось совершенно никаких следов. Мишка даже потрогал его, — ничего. Та же идеально гладкая поверхность. Прочная. Вовсе не воск.

— Что это? — спросил он.

Йанто удивлял его всё больше. Мишка и не слышал о таких вот штуках, — но они не фига не походили на первобытные. Даже на американские не очень.

— Фйа`о, — ответил Йанто. — Кэл`вэйа фйа`о.

— Понятно, — буркнул Мишка. — Для чего это?

Йанто сел поудобнее… и начал рисовать. Всего за пару минут из под его «пера» вышел портрет самого Мишки, — похожий, больше, на карикатуру в стенгазете, но всё же, вполне узнаваемый.

— Йо? — Йанто повернулся к нему. — Кайу`крр хум крр не клл`тэ?

— Не так страшна мама, как рисуют её первоклассники, — пробормотал Мишка, глядя на собственную губастую лопоухую физию. Нет, попадись такое в стенгазете, — он бы точно надрал художнику ухи, — просто для вдохновения.

— Пам? — от задумчивости между бровями Йанто даже пролегла смешная морщинка. — Йарр`э?

— Фигня это, — сказал Мишка, пристально глядя на него. — Фиг-ня, понимаешь?

— Фиг`я? — повторил Йанто.

— Фигня, фигня, — сказал Мишка. — Сотри это.

— Пам?

— Пам-пам! — разозлился Мишка. — Сотри!