Приходящая уборщица Елена, спокойная усталая женщина лет сорока пяти на вид, подходила в одно и то же время к десяти часам. Думаю, живет она поблизости, иначе с нашим транспортом невозможно так точно приходить. Ну не ждать же под воротами боя курантов, чтобы позвонить в дверь. А насчет авто тоже все ясно. Наши уборщицы не ездят на работу в такси. Я как раз к десяти тоже часто выплывала на прогулку, иногда уже самостоятельно ползком, потому что двери на балкон мы не закрывали даже на ночь и по «своей» территории я старалась передвигаться самостоятельно. Иногда я видела, как она возвращалась после уборки, иногда нет и, поскольку мой режим был довольно четко выверен, на уборку у нее уходило разное количество времени, от четырех до шести часов. Это говорит о том, что или дом у нас слишком просторный, или требования к уборке очень высоки, потому что при ежедневной уборке не потребуется столько времени для поддержания порядка в средней величины доме.

Далее, Вера, повар, она же домоправительница, молодая женщина, лет 30–35, обитающая в доме, и в отличие от остальных работников имеющая вполне себе жизнерадостный характер. Неугомонный живчик, она постоянно находит повод, чтобы выскочить наружу, пусть даже просто взглянуть на небо, приставив ладонь козырьком, а не собирается де мол дождик? И все со смешинками в глазах, готовыми в любую минуту прорваться веселым смехом.

Еще один работник, Василий, выполняющий все мелкие работы по саду и дому. И это все, кроме, конечно, охраны у ворот.

Немного для домовладения. При наличии определенного достатка, это говорит лишь о нелюбви хозяев или хозяина к шуму и суете. Да и крайне редкие отъезды Натальи из дома тоже некоторым образом подтверждают это. Хотя у меня нет возможности постоянно наблюдать за двором, вполне возможно, что она ездит в другое время, нежели я гуляю.

Татьяну Николаевну я видела во дворе несколько раз, похоже перед поездкой в магазины или на рынок, так как с ней непременно выезжал Василий.

Алексея Николаевича, моего папочку и хозяина усадьбы, я не видела ни разу с момента приезда из роддома.

Вот и все мелькавшее иногда в поле моего зрения общество.

На удивление, имея в распоряжении великолепный ухоженный сад, практически никто не пользовался возможностью погулять или посидеть на солнышке теплым летним днем.

Кажется, что кроме Василия, периодически возившегося с клумбами, никого не интересует раскинувшаяся вокруг красота.

Ландшафт действительно был прекрасен. Большой, насколько видно глазом, участок сохранил свой рельеф с естественными низинками, умело превращенными архитектором в оригинальные водоемы, легкими возвышениями с устроенными на них местами для отдыха и заботливо отделенными от лишних глаз невысокими бортиками тихими уголками среди выстроенных с профессиональной точностью как бы диких зарослей.

Во всем чувствовалась рука талантливого художника, вложившего в этот сад частичку души.

И моя душа наслаждалась и отдыхала в этом саду. Ольге Васильевне по-видимому тоже нравилось такое тихое созерцание, поэтому мы часами просиживали (пролеживали-проползывали)на балконе, ничуть не стремясь в комнату. Что ж, многие наши занятия, к примеру, массаж или гимнастику можно делать и здесь, чем мы периодически и занимались.

Но как всегда, по закону подлости, чем лучше вечер, тем страньше утро. Как говорится, ничто не предвещало беды… Однако, утро началось с неожиданного и неприятного сюрприза. В положенные шесть утра дверь не открылась и не впустила ко мне ставшее уже родным лицо.

Поначалу не слишком огорчившись, я принялась за упражнения по артикуляции. Гимнастика на полный мочевой как-то не очень рекомендуется. Когда закончились мои «а-о-у» и «ма-ми-ме», часы показали половину седьмого и я уже несколько забеспокоилась. Не могла супер-пунктуальная Ольга Васильевна без причины нарушить режим. Ну не верю!

Спустя еще час я уже не просто забеспокоилась, а не на шутку встревожилась. Да и… в туалет хочется…и кушать тоже…

Уже не обращая внимания на свою репутацию идеального младенца, который не орет, не донимает, не доставляет проблем, я начала во весь голос выводить свои певческие рулады. Жаль, до «до-ре-ми» еще не доросла. Но крику и с «а-о-у» хватило. Дверь со стуком распахнулась и в комнату с ошалелыми глазами влетела тетушка. Наверное потому, что первый раз услышала мой голос.

И началось!!!

— Машунечька, солнышко!

А мы уже проснулись! А мы голодные, да? Мы молочка хотим, да?

А мы такие умнички, пеленочки сухонькие! Сейчас-сейчас! Баба Таня за молочком сходит, кушать будем!

Вот приплыли! Пеленочки сухонькие! Кушать будем! Сейчас мокренькие будут, если ты еще немного побегаешь!

Бегает она быстро. Спустя несколько минут, запыхавшаяся, заметно попахивающая потом, она принесла бутылочку и попробовала запихнуть мне соску в рот. Я крутила головой, крепко сжав губы.

Ну что она, совсем не умеет с младенцами обращаться! Что мне теперь делать прикажете? Я ведь долго не выдержу, и так всю ночь не прошусь. Я отвернула голову и закрыла глаза.

— Уф! Уснула! Наверное, еще слишком рано для еды, — бормотала уже не тетушка, а как выяснилось, бабушка, -

— И что теперь делать! Как мы без Ольги будем! И чего этой Наташке надо! Няня ей не угодила!

Что-о-о!!!!! Куда няню дели??? Как же я без нее????