Работы нет, она уволилась из лицея перед поездкой к родителям Алексея. Обратно ее не возьмут, предупредили перед увольнением, да и учебный год уже начался. Сбережений — кот наплакал. Даже документы об образовании сгинули после аварии. Восстановить, конечно можно, но не сразу. Надо что-то придумывать, жить на что-то надо.

Выйдя из машины, Ольга поблагодарила доктора, извинилась, что не может отплатить ему за его доброту, и с грустью проводила еще один этап в своей жизни.

Взбежав на третий этаж, она позвонила в дверь к соседке.

— Теть Маш! Это я, Оля! Я ключи потеряла, дайте, пожалуйста мне те, что у вас.

Замок в двери щелкнул, дверь отворилась и оттуда выглянула перепуганная пожилая женщина.

— Ольга??!! Ты? Откуда? Как? Ты где пропадала?

— Все-все, теть Маш! Ключи дайте скорее! Я в больнице лежала, пропахла вся, отмыться побыстрее хочу!

— Оленька, так как же? А там же квартиранты! Тебя же не было, а я квартирку и сдала, чего, думаю зазря стоит, вот вернется Олюшка, ей и денежка будет. Да ты проходи, проходи, не сомневайся, все денежки до копеечки тебе отдам! Да ты поди и голодная, давай на кухню, я тебя накормлю.

— Тетя Маша! Какая еда! Как же ты мою квартиру решилась сдать, там же вещи мои, книги…

— Так это… тебя же не было долго… вот я и подумала… чего зря пропадать добру. Ну и продала, что получилось. Там может осталось что, надо у квартирантов поспрошать. Да ты не сомневайся, я все-все деньги тебе отдам.

— Тетя! Маша! Ключи!

— Так и ключи у квартирантов, как же они без ключей!

Ольга развернулась и перейдя через площадку стала звонить в свою дверь. Соседка испуганно выглядывала из своей квартиры, боясь выходить.

Ну слава богу, дома кто-то есть! Дверь открылась, на пороге показалась конопатая девчушка лет пятнадцати.

— Привет! - поздоровалась Ольга.

— Привет!

— Родители дома?

— Не-а… В деревню к бабке уехали.

— А я хозяйка квартиры. Вон, тетя Маша подтвердит. Пустишь?

Девчонка перевела взгляд с Ольги на тетю Машу, и та начала усердно кивать головой.

— Она-она! Оленька наша! Нашлась! В больнице лежала, вот выписалась.

Девчушка посторонилась, впуская ее в квартиру.

Остановившись на пороге, Ольга не знала, куда пройти. В ее чудесной ухоженной трехкомнатной квартирке везде висели, лежали, стояли чужие вещи.

— А пойдем на кухню, раздевайся, проходи, я сейчас чай поставлю, — защебетала девчонка. — А меня Настей зовут. А тебя я видела. Там, в комнате, где я сейчас живу, там фотографии висят. Похожа очень, только худая сильно.

Через полчаса Ольга знала, кажется, все о Насте, о ее родителях и бабушке с дедушкой, о подружках и школе и о многих людях, которых она никогда не знала и никогда не узнает. Как выяснилось, соседка сдала ее квартиру семье из пригородного поселка, которая перебралась сюда в поисках работы. Настя поступила в колледж, а родители пока находились в свободном плавании. В квартире они заняли родительскую спальню, в которую она почти не заходила после смерти мамы. Настя разместилась в Ольгиной комнате и бесхитростно предложила ей жить вместе.

В гостиной, к огромной радости Ольги, остались стеллажи с книгами, два кресла с журнальным столиком и пианино. Тетя Маша успела продать только новый стол со стульями, остальная мебель была довольно пожилой, и хорошо, благо покупателей на нее не нашлось. В спальне тоже почти все сохранилось, исчез компьютерный стол и мягкое кресло, которое Ольга купила совсем недавно. Зато, к счастью, старенький ноутбук притулился на тумбочке.

— Твой, да? Я пробовала войти, но он там пароль просит…

Интересно, чьим еще он может быть, если стоит в моей комнате?

— Настя, а вещи мои? Что-то осталось?

— В шкафу глянь, я все на верхнюю полку загнала, мне все равно высоко, я не достаю.

Отыскав среди вещей свой домашний трикотажный костюм, Ольга направилась в ванную комнату.

На царивший здесь беспорядок она не обратила внимания. После больничных обтираний, а в последнее время и ванн, собственная душевая показались ей верхом блаженства. Яростно смывая с себя въевшийся, кажется, под кожу больничный запах Ольга словно отрезала очередной, не самый радостный кусок своей жизни, заперев его в дальние уголки души.

Забыть! Надо начинать жить по новой. Всего двадцать семь лет, это же еще целая жизнь впереди! — уговаривала она себя, глядя в зеркало на тощего, лохматого подростка, тоскливо смотревшего на нее из-за грани.

Где та стильная, уверенная в себе молодая женщина, всего каких-то несколько месяцев назад, считавшая, что наконец жизнь наладилась, и все прекрасно…