Резкий окрик вывел Наташу из ступора, и в этот момент она вдруг отчетливо поняла, что только что лишила себя поддержки единственного человека, которому она оказалась не безразлична в трудную для нее минуту. Весь ужас ситуации она прочувствует позже, но уже сейчас девушка ясно ощутила, что перешла ту черту, за которой нет возврата.

— Да, есть еще, — голосом, ставшим вдруг безжизненным, сказала она, — меня Витя выгнал из квартиры, велел, пока я не принесу документы на квартиру, не появляться.

— Ты опять пустила его в дом? Выходит, все, что делали для тебя многие специалисты, чтобы вернуть квартиру, они делали напрасно?

Наташа сидела опустив голову и молчала.

Алексей черкнул что-то на листке и протянул Наташе.

— Это телефон юриста, его зовут Сергей Игоревич. Я его предупрежу. А ты созвонись с ним и договорись о встрече. Документы он тебе передаст.

Все. Иди. Через час Василий тебя отвезет. Это в последний раз. Далее он не обязан тебе помогать.

Фразы выходили короткие, рубленые. Словно Алексей с трудом выдавливал их из себя.

— Прощай, Наташа! Всего тебе хорошего!

Наталья отбыла еще до обеда. Получив предупреждение от Алексея, Вера сообщила Василию, что через час он должен отвезти Наташу домой и нагрузила попутно рядом мелких поручений, не придав событию никакого значения.

Все поняла она, когда увидела Наталью, взъерошенную, с заплаканными глазами, понуро спускающуюся по лестнице с большим чемоданом в руке.

Как бы ни относилась Вера к этой непутевой девчонке, сердце ее дрогнуло при виде такой картины.

— Вот… прощаюсь с вами…

— Вера молчала, сочувственно глядя на Наташу, так и не ставшую ей близкой, но от этого она жалела ее не меньше, надеясь что эта девочка встретит еще хороших людей и когда-нибудь научится беречь дружбу и ценить заботу и доброту, не принимая ее за данность.

— Ой, Вера… я такая дура… — вдруг как совсем недавно припала к ее плечу Наташа…

Вера огорченно усмехнулась, — ну кто бы сомневался, конечно, дура.

Наташа порывисто выпрямилась, смахнув с лица плаксивое выражение и, словно и не плакала вовсе, подняла чемодан и, обернувшись на пороге, махнула рукой со словами:

— Прощай, детство! Не держите на меня зла! — и вышла из дома.

К назначенному часу встречи с доктором Ольга была уже вполне готова к беседе. Она, безусловно, слегка нервничала, хотя и старалась не показать вида. Да и волнение ее совсем не от будущей беседы с доктором. Сегодня она немного пришла в себя после встречи с Алексеем. Алеша… Ее Алеша… Ну пусть не ее… но близко, но рядом! И она может видеться с ним.

Стук в дверь прервал ее мысли. Хотя какие там мысли, одна-единственная, по имени Алеша.

Вошел Алексей, следом совсем молодой парень, улыбчивый и обаятельный. Ну настоящий доктор! А Ольга ожидала серьезного, в летах, доктора Айболита. От этой мысли она улыбнулась.

Молодой человек представился — Александр Александрович, можно просто Александром, можно Сан Санычем, как все называют, — он с улыбкой пожал плечами, мол что поделать, так получилось.

И обстановка в комнате сразу разрядилась, ушло напряжение, все двинулись совсем не к кроватке, где находилась Маша, а к столу, чтобы присесть для беседы. Тут вышла небольшая заминка, возле стола было два сидячих места. Но Ольга быстро сориентировалась и принесла плетеное кресло с балкона.

Беседа больше походила на лекцию, где лектором выступал, конечно же Сан Саныч. Он восторженно излагал результаты обследования Машеньки, развитие которой, по его словам на несколько порядков превосходило средне статистическое для ее возраста, обрисовал суть своих предположений о замещении связи мать-малыш на вновь сформировавшуюся — няня-малышка, особо подчеркнул значимость безукоризненно составленного режима, включающего разнообразные занятия с ребенком.

Ольга все время сидела, откинувшись на спинку кресла и опустив, почти полностью прикрыв, глаза. Можно было подумать, что она спит, если бы не напряженно сжавшиеся на подлокотниках пальцы. Иногда она поднимала взгляд на Сан-Саныча, или направляла его на кроватку, но мимо Алексея скользила, словно не замечая. Это было досадно. Алексей тоже был напряжен, можно сказать, даже взвинчен. Ему не давал покоя прошедший разговор с Натальей. Более того, он испытывал необъяснимое раздражение при виде того, как Ольга с улыбкой смотрит на доктора, появилось желание задеть его, найти нестыковки в столь гладко излагаемой речи.

— Позвольте, — наконец заметил он подходящую зацепку, — неужели все это вы увидели на листке с обычным расписанием распорядка дня?

Но Сан-Саныч опять же с улыбкой развернул последовательный анализ занятий, указанных в расписании, их роль и задачи в развитии малыша, значимость и необходимость каждого из них в отдельности и ценность взаимодействия.

— Но почему вы решили, что расписание — это новая методика занятий с младенцами? Может это просто красивые слова, облеченные в форму расписания? — не устоял перед подколкой Алексей.