Солнышко светило как раз со стороны пруда, вода искрилась под его лучами, все было замечательно. Меня выпустили на выпас, а женщины, скинув сарафаны, улеглись на плед, подложив скрещенные руки под подбородки и натянув кепки на носы. Ольга, уже загорелая до черноты, так явно отличалась от белокожей Веры, что я невольно хихикнула. Негритянка и белая. Они синхронно повернули головы ко мне, Ольга посмотрела осуждающе, а Вера с любопытством, на что я тут же приняла отмороженный вид и принялась ковырять землю руками. А Вера с опозданием сообразила, что смотрит на младенца, то есть на меня, и глаза ее становились все испуганнее. А я снова поймала ее взгляд и постаралась вложить в него всю силу, что могла, чтобы успокоить, убрать ее страхи, залечить душевную рану, с которой никак не может справиться она сама.

Уф! Кажется помогло!

Вера опять недоуменно, и в то же время с интересом и просыпающейся надеждой в глазах, смотрела на меня.

Потом на Ольгу:

— Я… смотрела на нее…я ее не боюсь… — все еще не веря в происходящее, прошептала она.

Ну вот! Приплыли! Я что, монстр какой, чтобы меня бояться. Понимаю, что это не про меня, а про ее страшилки, но все равно мало приятного.

А потом я, как обычно, возилась в траве, ковырялась в песке, ползала, в общем, развлекалась как могла, а девочки мои, кто ж они для меня, как не девочки. Так вот, девочки загорали, купались, болтали… пока Вера не забеспокоилась, что подгорает. А тут и про дела вспомнили, и про еду..

Подъезжая в террасе мы увидели уже готовый пандус, да не просто полоса наклонного бетона, а выложенная плиткой красивая лента из шероховатых, под камень, плиток, которая по дуге спускалась вниз и вливалась в основную тропу. Молодцы! И красиво, и удобно, и не скользко.

И объявку не забыли оставить. На трехногой рогульке повесили лист с надписью — «до завтра не ходить!» Хи-хи! А завтра с утра опять завтра будет! И так каждый день. Тогда уж написали бы — «никогда не ходить!»

Расставаясь, Вера очень осторожно подошла ко мне.

— Можно мне взять ее за ручку? — спросила у Ольги.

Ишь! На мою ручку разрешение у няни спрашивает. А Ольга смеется, у Машеньки, говорит, спросите. Вера за шутку приняла, и за разрешение заодно. Улыбнулась и протянула ко мне руку. Я позволила ей себя взять, погладить, осторожненько поперебирать пальчики. На глазах у нее заблестели слезы, но я знаю, что это хорошие слезы, и рыдать она больше не будет. И бояться младенцев тоже не будет.

Откуда я это знаю? А и сама не знаю. Вот знаю, и все тут.

Вера ушла, а я вдруг так захотела спать, перегрелась, что ли. И пока Ольга переодевалась после купания, я прикорнула на полу на подушечке. Как меня она мыла после лазания по земле, как укладывала в кроватку, я не чувствовала. Спала, как убитая!

Проснулась голодная, няни рядом нет! Ау! Кушать хочется!

— Ня-ня! — позвала я. Никакой реакции. Придется ждать, вздохнула я.

Ого! Вот это я поспала! Время к шести вечера! А вернулись мы с прогулки часов в двенадцать, может, чуть позже. Не посмотрела.

Огляделась я, с кроватки пока все же воздержусь сползать. Кстати, надо Ольге посоветовать ножки у нее подпилить, тогда вот точно проблем не будет с туда-обратно. Положить с двух сторон на пол что-нибудь мягкое, типа матов детских, и прекрасно. Да, надо сделать. Вот бы еще горшок как-то приспособить для самостоятельного использования. А то стыдно как-то…

Додумать мне не дала няня, принесла бутылочку с теплым молочком и еще творожок свежий. Вот куда отлучалась!

— Машенька! Проснулась, моя хорошая. Я уже беспокоиться начала. Да и Вера каждые пятнадцать минут смесь подогревает, а через час новую готовит, чтобы сразу покормить тебя.

Как ты? Все хорошо?

Я кивнула и нетерпеливо протянула ручки к бутылке.

— Троглодитик мой маленький, — засмеялась Ольга, протягивая мне бутылочку.

А я и есть троглодитик, мне положено! Расту и хорошею! Тем более, что, как минимум, одну порцию уже проспала.

Выспалась, наелась… хорошо…. Теперь снимите, меня, пожалуйста. Я айпадик хочу! Ольга поняла, когда я ей показала на себя и на дверь в гостиную, перенесла меня в кресло мое и поставила айпад.

Я в айпаде создала себе файлик, буду туда записывать свои впечатления. Интересно ведь, думаю, самые яркие нестыковки в восприятии у меня как раз сейчас, потом грани стираться будут, а пока свежо, нужно записывать. Да и тренировка рук будет. Вспомнила, как я лежа в роддоме мечтала об айпадике и захихикала. Сбылась мечта идиотки!

Ольга улыбается, потому что я все время хихикаю, к месту и нет, недавно только освоила, тренируюсь.

Ой! Гости! Хлопаю крышкой айпада и «играю» с ним.

Вера?

— Ольга Васильевна! Маша проснулась? Все хорошо? Поела? Можно к ней?

Вера влетела в гостиную, а через мгновение стояла уже рядом, встревоженно вглядываясь в меня, словно я не спала, а на больничной койке месяц валялась.

— Машенька, девочка моя! — проворковала она, становясь на колени возле креслица, чтобы быть вровень со мной. — Как же я рада! Я пятнадцать лет не видела малышей!

Я перевела взгляд на Ольгу, та развела руками, что де мол я могу сделать. Придется слушать.

А может не придется? Я подняла руку и поднесла Вере к лицу. Она тут же поймала ее и прижала к своей щеке, умильно глядя на меня. Пусть думает, что я непроизвольно двинула ручками. Так пока лучше. Впрочем Вере не было дела до моих произвольно-непроизвольных движений. Думаю, сочти я необходимым воспользоваться сейчас айпадом, она бы и не заметила.