— Ребята, ну ведь глупо же это, — спокойно сказал он. — Я сам, когда сюда попал, на стенку готов был полезть. Туда-сюда бросался, как проклятый, ребят на войну поднимал… Только весь итог — вот, — он приподнял руку, открыв широкий, нехорошо заживший шрам на левом боку. — И ещё хуже было, до того, как я… в общем, понятно.

— Ну и что? — ровно возразил Димка. — Что нам делать-то? Сидеть на попе ровно, думать о себе только, и всё?

Метис отчетливо смутился.

— Нет, почему… Вы вот Виксенов с Нурнами помирили — необычное и удивительное дело. Ваши там с Астерами говорили, с Туа-ти даже, — дело ещё более удивительное. Может, и с немцами договоритесь этими, хотя мы сильно их обидели тогда… Нурны вон — Квинсов прогнали, с которыми столько лет сладу не было… Буревестники тоже сгинули куда-то… Морские Воришки — кто у нас, кто того… изолирован.

— Ага, то-то вы без нас с ними справились бы, — не удержался всё же Димка. — Мхом вы тут заросли, вот что.

— Ну, заросли, — вдруг легко согласился Метис. — Замотались в делах, всё такое… Но уж теперь-то… Квинсы с Буревестниками тоже из Ойкумены уйдут, в западные леса, мы там пару фортов поставим, — и всё будет, как положено… Хорошие люди в хороших местах, плохие, соответственно, в плохих.

— Ага, а ребята у Хорунов будут мучиться в рабстве, — опять не удержался Димка.

— Ну, будут, — вновь легко согласился Метис. — Но вот у Воришек не все мучились почему-то. Знаешь, есть такие люди… Жрать дают, что делать говорят — а ничего больше и не надо. Они и тут сидят и ждут, что им делать прикажут. И делают даже, но только что скажут, от сих до сих, больше ни-ни. А есть и такие, кто жалуется, что плохо, мол, без хозяина — хозяин добрый был, вкусно кормил, бил редко и только за дело… А тут за то, что на цирлах скакал, не похвалят и подачки не дадут. У Хорунов, думаешь, иначе? Одни Спартаки? Так что-то никак они не восстают…

— Хоруны, говорят, гипнотизировать умеют, — буркнул Димка.

— Ну, умеют, — вновь согласился Метис. — Вот у них рабы и не считают, что они рабы. И почитают за великое счастье Избранным Господам послужить. И глотку за них порвать готовы, вот что самое-то гадкое…

— А что, разве никак нельзя этот морок снять? — спросил практичный Борька.

Метис пожал плечами.

— Почему, можно… По башке крепко дать, чтобы сознания лишился, или травы какой, чтобы отрубился наглухо. Только ты попробуй им травы той налить, когда они в тебя копьями тычут… — Метис передернулся. Димка догадался, что и «прилетело» ему от такого раба. Да уж, дела…

— А всё равно, — упрямо сказал он. — Пусть и по башке. Но нельзя же так, нельзя! Вы тут благоденствовать будете, — а они там…

— А они там, — согласился Метис. Взгляд у него в этот миг был жесткий, совершенно не мальчишеский. — Но тут тебе не сказочка в «Мурзилке», тут жизнь. Такая вот. Рассказать, что в последнюю большую войну было? Когда тут племен, можно сказать, не осталось — одни одиночки воскрешенные? Да все вперемешку — что Хоруны, что наши… Когда те, у кого хоть какой-то порядок остался, даже по воду целым войском ходили, с копьями и луками, а те, кому так не повезло, — подальше в чащу забивались, да всем богам сразу молились, чтобы не нашли… Только лет через десять всё более-менее успокоилось, да и то… до сих пор, говорят, по лесам бродят те, кто от одиночества и страха последнего ума решился. А вы хотите, чтобы всё опять… Не изведали вы, каково это — по дикому совсем лесу голышом и босиком бродить, да ещё и не зная, остались ли тут вообще люди нормальные…

Димка хотел что-то возразить — но не нашел слов и надулся, глядя на закат. Кровавый, пугающе огромный купол солнца застыл на горизонте, бросая багровые отблески на поросшие лишайником скалы, и мальчишку вдруг передернуло: точь-в-точь умирающая Земля из «Машины времени» Уэллса, не хватает лишь чудовищных крабов, бродящих по берегу со своим бесконечным «Дуд-а-чок»…

— Ну, и что нам делать-то? — в тысячный, уже, наверное, раз тут спросил он.

Метис вздохнул. Вообще растянулся на скале, положив голову на скрещенные руки. Помолчал, глядя на закат.

— Да хотя бы не испортить снова всё, — наконец неохотно сказал он. — Знаю я этого Верасену — ему лишь бы мечом помахать, ни своих, ни чужих не жалко… Если ваши на него наткнутся — снова буча большая может быть… Надо…

— Что? — спросил Димка, не дождавшись продолжения.