Танька перевязывала руку Сашки, — то ли помогли антибиотики, то ли здешним микробам оказался не по зубам крепкий организм землянина, но его рана не воспалилась. Борька Стеклов сидел на берегу озерца с самодельной удочкой — он не оставлял надежды что-нибудь там поймать. Юрка, сопя от усердия, починял порвавшиеся штаны, — помощи от девчонок в таком деле не дождешься, понятно же. Машка деловито сортировала и перекладывала продукты, — Аглая поручила ей провести инвентаризацию их продовольственных запасов, чем она с энтузиазмом и занималась. Одним словом, все, более-менее, были при деле.

Моё племя, вдруг подумал Димка, и сам удивился этой мысли. Какое племя? Вон стоят палатки, в свете костра ярко пламенеет Аглаин красный галстук… Но, с другой стороны, полуголые мальчишки с самодельными копьями, незнакомые кроны деревьев, дикие скалы вокруг…

В свое время Димка немало играл в индейцев, так что никак не мог сказать, что эта картина ему не нравилась. С другой стороны…

Мальчишка вдруг подумал, что сейчас для них главное — остаться собой, советскими пионерами, не превратиться в настоящих дикарей. И не потому, что это кому-то нужно там, на родине, нет, хотя и это тоже — это нужно им самим. Потому что если они перестанут быть пионерами, — то кем они станут?..

Краем глаза Димка заметил какое-то движение среди сложенных возле палаток рюкзаков. Один из них ощутимо шевельнулся, а потом неуклюже пополз в сторону обрыва, — его кто-то утаскивал!..

Богатое воображение мальчишки мгновенно нарисовало ему злобного голодного шакала, покусившегося на их пионерские запасы, и он побежал в ту сторону. И вдруг замер, словно наткнувшись на стенку.

За рюкзаком шевелилось что-то длинное, белое, похожее на змею… да черт, вообще ни на что не похожее!..

Вдруг мальчишке показалось, что за рюкзаком, — кстати, это ведь Машкин рюкзак! — явилась целая компания странных существ.

Возле клапана рюкзака, словно пытаясь влезть в него, копошилась какая-то черная бесформенная масса — самое страшное было то, что Димка никак не мог понять, ЧТО ЭТО. На миг ему померещился здоровенный паук, — но у этой твари не было ни головы, ни ног, ни глаз — вообще ничего, просто космы черного меха. За ней шевелилось что-то большое и белое, а за ним — ещё две таких же твари поменьше.

Димка замер, чувствуя, как отнимаются ноги. Захотелось заорать во весь голос, — но из горла вырвался лишь какой-то придушенный писк. В глазах потемнело, мальчишка даже испугался, что сейчас свалится в обморок от страха.

Одна из меньших тварей шевельнулась, зарываясь в землю короткими щупальцами, растущими на конце длинной головы… и мальчишка вдруг понял, что это… нога. Голая, босая и с грязной подошвой. А вторая «тварь» — это, попросту, чья-то голая же спина. Это был человек!..

Оцепенение отхлынуло так же мгновенно, как и пришло, и Димка изо всех сил заорал «Стой!»

Незадачливый вор резко вскинулся на выпрямленных руках, — и Димка увидел светлое мальчишеское лицо, обрамленное лохматой гривой черных волос. Страх мгновенно перешел в ярость, — и Димка бросился на похитителя. Тот попытался было вскочить, но не успел, — мальчишка сбил его с ног, и они покатились по земле. Противник был немного старше его — на год, не больше, — но невероятно силен и гибок. Он вывернулся из захвата Димки — и, коротко размахнувшись, ударил его между глаз.

Димка взвыл, ослепленный неожиданной болью, но всё же успел поймать похитителя за руку. Тот снова попытался вырваться, — но мальчишка вцепился в него, словно клещ, и повалил на землю. Они снова покатились по траве, яростно сопя. Похититель лупил его кулаками, лягался и изо всех сил старался вырваться — и вырвался бы, наверное, но тут подоспели остальные мальчишки и навалились на него кучей.

— Ребята! Держи его! А-ай! Кусается, гад!..

— За ногу хватай!..

— Руку, руку заворачивай!..

— Уй, сильный какой! Не удержать, веревку, веревку тащите!..

Незнакомец сражался, словно лев, но против пяти крепких мальчишек у него не оставалось шансов. Всего через минуту он лежал на земле, крепко связанный по рукам и ногам, — а растрепанные и запыхавшиеся победители молча смотрели на него. Эдик тыльной стороной ладони утер текущую из разбитой губы кровь, глядя на пленника с нехорошим интересом.

— Давайте посмотрим, кто это, — предложил Сергей. Он вытащил из кармана фонарик и включил его, направив луч на лицо незнакомца. Тот заорал совершенно нечеловеческим голосом — так кричат только от дикого ужаса — слабо дернулся и вдруг замер.

— Умер… — пискнула подоспевшая Машка. — От испуга…

— Чувств лишился, — определил Сергей. — Танька, тащи нашатырь!

Подбежавшая девчонка сунула под нос пленнику флакончик. Тот снова дернулся и заорал не своим голосом, а потом крепко зажмурился, словно ожидая, что его вот-вот сожрут живьем.

Сергей вновь включил фонарик, и ребята замерли, рассматривая пленника. Это был мальчишка лет, примерно, пятнадцати, одетый лишь в короткую набедренную повязку из куска какой-то пёстрой шкуры, длинноволосый, в каких-то бусах из пёстрых камешков на груди и в таких же браслетах на руках и ногах — одним словом, самый настоящий дикарь, но отлично сложенный и гибкий, — Димке даже на миг стало завидно. С другой стороны, подумал вдруг мальчишка, если бы он жил в этом лесу, то у него были бы мускулы не хуже…