— Что такое первобытнообщинный строй? — сразу же спросил Льяти. Остроты слуха ему тоже было не занимать…

— Это когда люди в лесу живут, вот как ты, — смущенно ответил Сашка.

— Я в лесу не живу! — сразу же возмутился Льяти. — Я что вам, дикарь какой-то? У меня свой дом есть. И вообще, я из племени Виксенов, это вам кто угодно скажет.

— А Виксены — это кто? — спросил Сашка.

— Это мое племя, оно возле самых гор живет. Там все такие, как я. Ну, почти.

— И никто не помнит, откуда здесь взялся? — спросил Сергей.

— Не-а. Я же говорю, — это очень давно было. Да у нас вообще это мало кто помнит, — так давно здесь живут.

— Как давно?

— Я не знаю. Да и что толку — помнить-то? Только душу травить. Ну, так те говорят, кто здесь недавно.

— Да, дела… — протянул Борька. — Похоже, что влипли мы, ребята…

— И ничего не влипли! — возмутилась Аглая. — Вот ты скажи: тут есть ещё ребята из Советского Союза?

— Откуда? — ответил Льяти с искренним недоумением.

— Такие же, как мы, пионеры — ну, с такими же галстуками, — пояснил Сергей, показывая на Аглаю.

— Не, с такими вот не было. Я вообще новичков в первый раз встречаю, они тут редко очень появляются…

— Ну, вот видите! — заявила Аглая. — Советских ребят тут ещё не было, одни дикари какие-то. Уж мы-то во всем здесь разберемся!..

— А редко — это как? — спросил Сергей.

— Редко, — повторил Льяти. — Как Мать Бурь проходит, так все знают, — новое племя в мир пришло. Но она нечасто тут случается. Обычно по многу лет не появляется никто. До вас я лет семь уже ни о ком новом не слышал. А тут Бурю увидел, — ну, и помчался на север со всех ног. Вот и повезло мне вас встретить…

— А вообще народу у вас сколько?

Льяти в очередной раз пожал плечами.

— Я не знаю. Племен — десятка два сейчас.

— А в племенах народу много?

— У кого как. Где по десять человек, где по четыреста. Народ-то на одном месте не сидит, бывает, что из племени в племя переходят. А бывает, и племена сливаются. Вместе-то ведь намного удобнее жить.

— Где-то тысячи четыре человек, — подвел среднее арифметическое Сергей. — На целый мир негусто…

— Да ты что? — возмутился Димка. — Они с двух десятков планет, ты представляешь, как много мы можем узнать?

— Они и себя-то совсем плохо помнят, — ответил Сергей. — Похоже, одичали вконец.

— Кто одичал? — возмутился Льяти, и Димка подумал, что когда все говорят на одном языке, не всегда бывает хорошо… — Я на тебя посмотрю, когда тебе тысяча лет исполнится, — да ты даже имени своего не вспомнишь!..

— А что, тут есть и такие, кто тысячу лет прожил? — удивленно спросил Борька.

— Есть, конечно, — спокойно, как о чем-то, совершенно обычном, сказал Льяти. — Есть даже такие, кто по пять тысяч лет тут прожил, — только толку? Всё равно, они лишь несколько веков последних помнят, да и то не целиком, понятно, — память, она же не бездонная.

Это Димка понимал уже и сам. Здешний мир в рассказе Льяти выглядел довольно-таки грустно — мир с остановленным временем, совсем как в злой сказке. Быть вечным мальчишкой — здорово, конечно, но Димке хотелось вырасти, стать взрослым, заняться серьёзными, взрослыми делами. Завести семью, наконец, — а что в этом такого?.. Короче, не понравилось ему здесь…

— А география в этом мире какая? — спросил неугомонный Юрка. — Ну, горы там, моря, проливы?..

— Горы тут есть, — усмехнулся Льяти. — Дальше к западу, большие, настоящие. С этим, как его, со снегом, вот. На севере тоже, только пониже, без снега. На востоке степь, потом пустыня, потом, говорят, тоже море. А на юге — Море Птиц. За ним тоже холмы всякие…

— И всё? Что там за горами, за морем?

Льяти пожал плечами.

— Не знаю, я там не бывал же. А если кто и бывал, — то не рассказывает.

— А почему? Табу у вас, что ли, такое? — спросил Сашка.

Льяти удивленно взглянул на него.

— Нет, конечно, просто отсюда в другие места не попасть. Вы же видели, какой тут лес. Мало кто даже до северных гор доходил — слишком опасно, а если и дойдешь, так в них драконы и живут. Западный лес перед горами, — ещё похуже этого, и племена в нем живут самые в нашем мире дурные. А через сами западные горы и вовсе не перейти — в них холодно очень и дышать нечем. Да и места там жуткие. Такое можно там увидеть, что лучше потом и не жить, — его передернуло. — А через Море Птиц не перебраться — его Хозяева очень крепко стерегут. Ну, говорят, что люди и на востоке у Тихого Моря живут, но я не знаю, правда ли это. Пустыню-то не перейти, в ней воды совсем нет. Я пробовал же.

— А Море Птиц — оно далеко?

— Не, не очень. Дней пять-семь.

Димка присвистнул. Брести ещё целую неделю по этому кишащему чудищами лесу ему категорически не улыбалось. С другой стороны — оставаться здесь ещё опаснее, а вызвать вертолет для удобного путешествия тут вряд ли получится…