— Я подумал, это разрядит обстановку, — смущенно пояснил Эрик. — Вы не особо разговорчивы. Слышали эту мелодию раньше? Это "Nirvana" — классика наших дней. Надеюсь у вас здесь есть хорошие проигрыватели.

Внезапно Вестник словно бы проснулся от долгого сна и, сосредоточившись, начал внимательно разглядывать Эрика. Слишком внимательно, словно от этого зависела чья-то жизнь.

Наконец, Вестник задал вопрос, которому сам удивился:

— Почему вы решили умереть?

На самом деле вопрос был задан не столько Вестником, сколько тем, что не так давно поселился внутри его сущности.

«Это тепло, — подумал Вестник, — Это тепло во мне… неужели это…».

Тепло… душа?

С появлением души внутри (пусть даже не своей собственной) Вестника охватили чувства растерянности и удивления, но эти чувства были не единственными. Он осознавал, что теперь в его ассортименте сотни различных эмоций, которые он способен выражать, комбинируя в любом порядке. Он мог себе это ПОЗВОЛИТЬ. А значит, он уже перестал быть самим собой. Что же будет дальше?

Еще одна родившаяся в его душе эмоция была страхом. Если бы страх был ощутим не только разумом, но и телом, на все сто процентов своей силы, то он имел бы вид огромной ледяной глыбы, раскалывающей тело пополам. Эта эмоция была не самая светлая, но она была настоящая, живая.

В ожидании ответа Вестник Смерти начал теребить свой галстук, явно нервничая с каждой секундой все больше и больше. Теперь он казался Эрику юнцом, одевшимся в лучший костюм отца дабы показаться на своем первом собеседовании во всей красе.

Наконец, собеседник Вестника решил, что любому заданному вопросу, несомненно, необходим ответ (или хотя бы подобие ответа).

— Наверное, потому что…

Эрик честно пытался трезво рассуждать над ответом на этот вопрос. Он уже не так сильно нервничал, и даже туман его больше не пугал. Ведь он не один, и если его спутник спокоен, то и ему волноваться особо не о чем. А потому Эрик решил говорить открыто, ведь рамок больше не было, да и выглядеть глупо он не боялся. Стеснение, неловкость… все это осталось при жизни. Жизни, к которой он не вернется уже никогда.

В конце концов, Эрик ответил примерно так:

— Наверное потому что падение с пятидесятиметрового здания не оставляет других вариантов. И по правде говоря — слава Богу, что тут законы физики на моей стороне.

Эрику казалось, что подобная шутка могла разрядить обстановку чуть лучше, чем насвистывание известной всему миру мелодии. Он не хотел озадачить Вестника своим ответом. Но тот в свою очередь начал анализировать ответ Эрика с особой тщательностью. Тут в голову Вестника проник звук, который не мог издать ни Эрик Майлз, ни тем более он сам. Постепенно этот звук преобразовался в голос, и в нем можно было распознать отчетливые слова.

«Нужна причина», — произнес голос.

Слова пронеслись в голове Вестника буквально за несколько долей секунд, а потому Эрик не заметил ничего странного в поведении своего собеседника.

— Это верно, — согласился Вестник. — Однако мой вопрос заключался в другом. Почему ты решил умереть именно сейчас?

Эрик отметил, что тон собеседника немного изменился. В нем начала проявляться некая резкость. Но по-настоящему Эрика Майлза занимало другое. Он предполагал, что ему придется рано или поздно ответить на подобный вопрос кому-то, кроме самого себя. Впрочем, что тут такого? Ведь, честно говоря, все это затевалось с одной целью. Ради НЕЕ.

— Я потерял свою жену и… не смог с этим смириться.

Должно быть, в глубине души Эрик хотел сказать о большем. Но произнеся последнее слово, он вдруг решил, что этих слов достаточно. Несказанное словно застряло в горле костью.

Вестник заметил, как на лице Эрика появилось не свойственное ему выражение. В нем отображалась печаль.

«Она потеряла жизнь, — голос в голове Вестника завещал вновь, — а со своей ты распрощался сам. Распрощался, потому что так проще. Ты не боролся. Не смог смириться? Не оправдывай себя. Ты слаб».

Нервные нотки в таинственном голосе начинали переходить в открытую злость:

«Вы все любите отнимать жизни, даже свои. Тогда в чем ее смысл? Каков конечный замысел? Почему вы обрываете этот замысел? Вы — никто. Вы не достойны жизни».

Постепенно голос начал утихать. Вестник попытался глубоко вздохнуть. И неожиданно для себя осознал, что это помогло. Откуда Вестник знал, что это поможет? А может быть, дело вовсе не в знаниях? Может быть, в том, что гораздо глубже? В том, что находится там, за оболочкой?

В конечном итоге, все начало вставать на свои места. Позабыв о том, что говорил голос внутри него, Вестник попытался заговорить с Эриком самым миролюбивым тоном:

— Эрик, вы отправитесь в путешествие.

И чуть погодя добавил:

— Впрочем, как и я.