— Да. Мы с Томасом живем совсем одни. И он не столько дворецкий, сколько… просто Томас. Он многое умеет. Честно говоря, почти все.

Эрик дружелюбно кивнул и уткнулся вновь в свою чашку.

«Они словно Альфред и Брюс Уэйн. Еще чуть-чуть, и мне предложат стать новым Робином»[1]. Вслух Эрик этого не произнес, но сама мысль его позабавила.

— Я нахожусь здесь достаточно и уловил одну закономерность, — вдруг начал объяснять Мэлоу. — Тебе будет интересно это услышать. Так выходит, что сюда попадают только те, кто добровольно лишил себя жизни. Это для того чтобы ты понял, где же все-таки находишься. Видимо, для других существует Рай. Но ты тут, Эрик, значит, здесь тебе и место. У меня было много гостей, подобных тебе. Их отличала только форма самоубийства и мотив. Если захочешь, я могу рассказать тебе пару таких увлекательных историй.

Внезапно лицо Мэлоу из беззаботного стало очень серьезным.

— Знаешь, где все эти люди сейчас?

У Эрика перехватило дух.

«Неужели это особняк маньяков, которые заманивают гостей на чашку какао, а после расчленяют и хранят в подвале?»

Но тут же Эрик отбросил подобные мысли: «Да нет, я ведь уже мертв. Фух, хвала богам. Иногда хорошо быть мертвым».

— Что? — произнес Эрик вслух. — Эм, прости, где, ты говоришь, эти люди?

Мэлоу молча направил свою руку на огромные окна.

«Этот снег… неужели это…?»

Мэлоу решил внести некоторые объяснения:

— Да. Это именно то, о чем ты подумал. Когда-то они были людьми. Но время здесь способно убить даже мертвых. Не сразу, конечно. На это уходит от нескольких минут до… самой вечности. Это зависит от стойкости, но итог у всех один. Сюда попадают сотни людей каждый день. Ты даже не представляешь, сколько людей заканчивают жизнь самоубийством ежечасно! И каждый скитается здесь, в своих памятных коттеджах.

Эрик окончательно потерял дар речи, и Мэлоу решил объясниться более подробно, наконец, расставив все точки над «I».

— Памятные коттеджи, — повторил он. — Ты ведь нашел дневник именно в нем? Их тут тысячи. Но ты можешь увидеть лишь свой. Так это устроено. Это место каждого заставляет страдать в одиночестве. И каждый станет частью этого мира. Частью моей истории.

Мэлоу кивнул головой в сторону книжных полок. Эрик взглянул на эти стопки книг, и его пронзило озарение. Это были дневники. Сотни дневников жизней сотен людей. Тут явно побывали многие, но….

Не она.

«Сюда попадают только те, кто добровольно лишил себя жизни…»

«Мэлоу так и сказал, а значит…»

«Значит, Мэри значит, моей Мэри здесь… нет».

— Долгожданная встреча не состоялась, да? — словно прочитав мысли Эрика спросил Мэлоу. — Прости, я научился понимать этот взгляд. Твоя возлюбленная?

— Моя жена. Она… — голос Эрика дрогнул. — Она умерла… не добровольной смертью.

Эрик был абсолютно подавленным. Мэлоу не принимал попыток продолжить разговор и просто смотрел на разгорающийся огонь в камине.

Эрик вдруг вспомнил обрывок воспоминаний из своего детства. Вот он, юный Эрик Майлз, еще совсем кроха, но, как и все дети, необычайно юркий и шустрый. Тогда было рождество и Эрик жил только лишь мыслями о предстоящем рождественском подарке. Переполненный энергией, Эрик то и дело терроризировал свой собственный организм, пока не уставал от бесконечных игр и не валился с ног. Эрику нравилось такое времяпрепровождение. Ведь чем скорее он уставал, тем скорее засыпал. А это был самый прямой путь к перемещению в завтрашний день. День, приближающей его к получению новогоднего подарка. Радиоуправляемый самолет. Тогда чуть ли не все мальчишки в городе обсуждали новую модель какого-то современного и навороченного самолета. Модель из прочного пластика, высота в тридцать сантиметров! Это была самая настоящая крылатая мечта.

И вот наступил долгожданный день. День, когда Эрик с самого утра был готов стартовать из своей комнаты прямиком к рождественской елке. День, когда скорости юного мальчика позавидовал был любой самолет, пластмассовый и даже самый настоящий. И день, когда Эрик впервые в своей жизни ощутил настоящее чувство разочарования и неоправданных надежд.

***

«Если ты тут Эрик, значит, здесь тебе и место».

«Значит, Мэри… значит, моей Мэри здесь… нет».

Проведя какое-то время в молчании, хозяин дома первым прервал тишину:

— Хочу кое-что тебе показать, это заставит тебя взглянуть на ситуацию иначе.

Мэлоу встал с кресла и направился к огромному окну. Эрик безвольно направился за ним, дальнейшая судьба его не волновала. Для Эрика Майлза все было кончено.

«И каждый станет частью этого мира. Частью моей истории».

Обрывки фраз Мэлоу возникали в голове Эрика снова и снова.

"Значит, отсюда нет выхода… "