Вокруг кареты сгрудилось около сотни головорезов с мечами наготове. Из лесу вышел огромный детина с лысой головой в тяжёлых доспехах. В одной руке он держал меч, а в другой на цепи чёрный шар с шипами. Подойдя к карете, он остановился.

— Что-то подозрительно слабая защита для короля.

— Не знаю, — пожал плечами его помощник. — Мои данные всегда самые точные. Если я сказал, что здесь едет король, значит это так.

— Открой дверь! — приказал главарь одному из головорезов. Бандит дотронулся до ручки кареты, открывая узкую дверь с завешенным шторой окном.

Главарь наклонился, внутри сидел семидесятилетний старик.

— Ты король? — он бросил свой меч на пол кареты и потянул руку к старику, желая вытащить его из кареты. Король протянул ему навстречу кулак, стукнув щелбаном по лбу детины. Большая голова взорвалась, забрызгав мозгами стоящих за главарём людей. Тело громилы обмякло и съехало перед дверцей кареты.

Из кареты вышел старик, вытащивший быстрым движением меч из ножен.

— Эх, новое поколение совсем ничего не учит, никого не знает! — бросил он. — Вы убили моих людей, и за это умрёте!

Эти слова унёс лёгкий ветер, и лес огласил звон стали. Птицы вспорхнули с веток и понеслись над морем деревьев, туда где было не так шумно.

***

В тронном зале стояла гнетущая атмосфера, которую усугубляли редкие свечи. За большими окнами царила ночь, и виднелись россыпи холодных звёзд, сияющих над большим городом. На высоком троне сидел древний старик и смотрел в пустоту.

Он замер в размышлении, как открылись высокие двери, и в комнату вошла группа людей.

— Что такое? — вышел из прострации Ноктикус.

— Отец, прибыло зелье, — произнёс красивый мужчина — его сын Робин.

— Зелье! — вскочил с трона старик. — Наконец-то, зелье! Я так давно его ждал!

— Отец неужели ты хочешь стать личом? — посмотрела на него красивая девушка — его дочь Василиса.

— Завтра мне исполниться сто лет, — посмотрел на него старик. — И я умру, поскольку никто не в силах пережить сотню лет. Никто. Так заведено. Единственный способ, это стать нежитью, тогда я обрету ещё одну сотню лет жизни.

— Я удивляюсь, как ты решился на это? — посмотрела на него жена Баниефа, женщина ещё в самом соку. В её голубых глазах виднелся страх.

— Или жить, или умереть? — король посмотрел на ящик, поставленный Робином на небольшой стол. — Что же мне выбрать?

Руки Ноктикуса дрожали, он смотрел поочерёдно на членов своей семьи.

— Что бы ты не выбрал, я присоединюсь к тебе, — жена подошла к нему и положила руку на плечо.

— И я, — поднял голову Робин.

— И я, отец, — заплакала Василиса. Слёзы потоком текли по её красивому лицу.

— Теперь мне её сложнее решиться на это! — вскричал Ноктикус. — Теперь вместе с собой я убиваю и вас. Что мне делать? Умереть человеком или жить нежитью? Уйти ли в землю и бросить Кнэльке, в который я вложил столько труда, или продолжить управлять им, но стать мертвецом? Что мне делать? Скажи мне сын мой!

— Отец, — на глазах у Робина появились слёзы. — Ты король и тебе дано право управлять Кнэльке и нашими судьбами. Всю жизнь я слушался твоей воли и послушаюсь в этот раз.

— Проклятье! — Ноктикус сжал зубы. — Робин, убей меня, не позволь мне опорочить наш славный род! — он обрушил кулаки на воздух. — Не позволь мне! Не позволь… Не позволь… — его голос затих. — Я хочу жить, — вырвалось у него из груди. — И не важно как. Я хочу жить! Я не хочу умирать после всего чего я достиг! Не хочу! Нет!

Он вытащил из ящика бутылку. Сухие пальцы впились в длинную пробку, и она вылетела, покатившись по тёмному полу. Круглая емкость взлетела над запрокинутой головой, и мутная жидкость полилась в раскрытый рот по длинному горлышку.

Все замерли в молчании. Король выпил и сглотнул. Бутылка выпала и его рук и разбилась о каменный пол. Не в силах стоять, он упал.

— Что же я наделал…

Мертвенное ожидание продолжалось, и никто из присутствующих не пошевелился.

Ноктикус поднялся. От его тела начало исходить слабое свечение, становящееся всё сильнее и сильнее. Когда оно стало совсем сильным, кожа будто шелуха, начала отваливаться от него и, истлевая в воздухе, исчезать. Тоже начало становиться со всей плотью. Она отрывалась от тела и, отлетая, рассыпалась в прах, который тут же испарялся. Затем свечение исчезло и на месте старика стоял высокий скелет.

— Ха-ха-ха! — прогремел под сводами его дребезжащий голос.

— Я с тобой, муж мой! — опрокинула бутылку Баниефа.

— Я с тобой отец, — Робин пригубил бутылку.

— Нет! — взвизгнула Василиса, заливая в горло мерзкую жидкость.

Через несколько минут в тронном зале стояло четыре скелета. Они безумно смеялись, смотря на свои тела.

— Зелье обращение в нежить с уничтожением плоти отлично сработало, — заметил Робин.

— Ты ужасен! — хныкала Василиса.

— На себя посмотри!

— Меня теперь никто замуж не возьмёт!