Ил подбросил меня в седло, ребята резво вскочили на коней, и мы крупной рысью поскакали прочь от опасного места.

Вот тут я поняла, что такое поездка в лесу. Даже на уровне верхового были ветви, особенно хвойных деревьев, которые так и норовили побольнее хлестнуть то по лицу, то по телу. Приходилось уворачиваться, хотя не всегда получалось.

Но плохо было не только мне, плохо было всем. Ведь ребята были повыше меня, а, значит, и ветви им доставались потолще. Ил так вообще пригнулся к шее коня, хотя это мало помогало. Гамбала же не мог и этого, поскольку следил за тропою.

В результате, Гамбала отвлекся и потерял тропинку. Я вообще удивлялась, как он ее наблюдает.

Пришлось остановиться. И Гамбала доказал, что он замечательный следопыт. Повертев головой, он сказал.

— Мы находимся неподалеку от жилища лесника. Дело к ночи. Может, удастся переночевать у него.

Делать было нечего, и Гамбала повел группу, не разбирая дороги, через чащу в направлении таинственного лесника. Примерно через час в лучах заходящего солнца я увидела небольшую поляну, и на ней действительно стоял дом, совсем небольшой.

Гамбала слез с коня.

— Ждите меня здесь.

А сам вьюном исчез среди деревьев. Мы тоже слезли с коней. Ил полез в свою седельную сумку и достал несколько кусков вяленого мяса.

— Пожуй, а то этот следопыт, похоже, вообще не ест в дороге.

Я оглянулась, заметила старый замшелый пень и присела на него, принявшись жевать жесткое мясо. Ил сел прямо на землю и тоже принялся за еду. Потом встал, снял флягу и подал мне. А когда я напилась, попил сам и повесил флягу обратно на седло.

Ожидание затягивалось, темнота все больше и больше охватывала лес. Вдруг что-то треснуло, и из-за деревьев показался Гамбала.

— С ночевкой ничего нет получится. По словам лесника, темные заглядывают к нему с завидной регулярностью. А после сегодняшнего шума от ваших фантомов кто-нибудь из них сообразит, что их отвлекали. И они обязательно кинутся к жилищу лесника.

— А он нас не сдаст? — спросил Ил.

— Нет. Лесник… он нейтральный, он ни за светлых, ни за темных.

— Так не бывает, — усомнился Ил.

— Бывает, брат, бывает. Он в определенном смысле чем-то напоминает нашу блаженную Мариель.

— В смысле?

— Он влюблен в лес, в природу. Не поверишь, он даже не охотится и не ест мяса, кормится, как говорится, подножным кормом.

— Тогда точно блаженный.

— Мальчики, это все хорошо. Но вроде бы ночь на дворе. Что вы собираетесь делать?

— Как что, Дина, — ответил Гамбала, — на ночевку устраиваться, конечно же.

— Но ты же сам только что говорил, что нас ищут. И могут прийти в дом лесника. Не опасно ночевать рядом с ним?

— Ну, ночь она ведь не только для нас. Но и для тех, кто нас ищет. Не думаю, что большие отряды решатся двигаться ночью. Они же прекрасно понимают, что при движении будут поднимать столько шума, что мы их услышим издалека и успеем уйти. Так что если кто и появится, то в одиночку или парой. И будет следить за домом, а не полезет в него. А поутру, как только мы выйдем из дома, нам сядут «на хвост». И тут мы уж точно не выкрутимся.

А вот предположить, что мы где-то рядом с домом лесника в лесу заночуем, это нужно иметь недюжинные способности к аналитике, что вряд ли. Шпионы обычно сообразительны, а не умны. И будут выполнять ту задачу, что им поставили. А вот мы будем отслеживать как дом лесника, так и его окрестности. И если шпионы появятся, то мы их обнаружим, и постараемся обойти.

— Так, может быть, костерок разведем, хоть погреемся. А то сырость уже начинает до костей пронимать.

— Нельзя, Дина, костерок разводить. Темные, в отличие от светлых эльфов, настоящие лесные жители. А чем жизнь в лесу отлична, от жизни в степи? Тем, что зрение не так важно, как слух, нюх, и, пожалуй, вкус. Хороший слух позволяет обнаруживать все живое на значительном расстоянии. Хороший нюх позволит унюхать дымок от костра километра за два. Тем более, что воздух сыреет, и запахи в нем распространяются очень далеко. А если еще и что-то готовить на костре, то темный эльф, попробовав воздух на язык, почти со стопроцентной уверенностью скажет, что мы конкретно готовим.

— И как же быть?

— Пока не стемнело, наломай лапника вооон с тех елочек. Брось под это дерево, укройся одеялом, сядь на лапник и постарайся заснуть. Потому как силы всем нам очень даже понадобятся.

Пока мы разговаривали, Ил уже ломал лапник. Потому, когда он вернулся веток, хватило и ему, и мне. После этого Ил снял одеяло с моей лошади, обмотал вокруг меня, и усадил на лапник, прислонив спиной к дереву.

— Спи.