Ада высунулась из окна — домик по соседству не подавал никаких признаков жизни. Ну вот почему волшебники не пользуются телефонами? С ними было бы гораздо проще. Девочка переоделась в тёплый свитер и старые джинсы и спустилась на кухню — крёстная спешно собирала сумку и при этом наводила себе кофе.

— И что теперь со мной будет? — Поинтересовалась Ада.

— Сейчас я этим вопросом и займусь, — пробормотала крёстная, выливая в чашку добрую половину сливок. — Прошу тебя — не наделай глупостей, пока меня не будет.

— И долго вас не будет?

— Не знаю. Мне пора бежать. Не бойся, милая. Мы разберёмся со всем этим безумием.

— Разберёмся, — согласилась Ада.

И, едва крёстная вышла за ворота, девочка, повесив на шею фотоаппарат, выскользнула за ней. После того собрания на выставке доверие к тёте улетучилось синей птицей. Ада, стараясь не попадаться на глаза, торопливо шагала за крёстной, периодически оглядываясь, но прохожих в такое раннее утро было мало. Наконец, крёстная остановилась и что-то тихо прошептала. Из земли стремительно выросла плотная лиана, дотянулась до уровня пояса, и на ней расцвёл огромный цветок с тычинкой величиной с зеркало. Цветок наклонился к тёте, и она шагнула в его тычинку.

Ада с восторгом подбежала к этому цветку. Тычинка состояла из густой золотистой массы. Девочка осторожно потрогала её пальцем — он прошёл сквозь поверхность, совершенно ни с чем не столкнувшись. Ада от возбуждения покрылась мурашками. А потом набрала в лёгкие воздуха и нырнула в тычинку.

Сначала тело обдало огнём, а потом Аду завертело волчком. Где-то издалека кто-то крикнул: «Стой!», но девочку уже несло в золотистом вихре.

Ада боялась вдохнуть воздуха, и лёгкие начали разрываться от нехватки кислорода. Девочку уже укачало, когда её перестало мотать. Но радоваться было рано — вокруг Ады сомкнулись какие-то плотные красные пластины. Тюльпан! Аду заключило в бутон тюльпана! Девочка попыталась открыть лепестки, но они не поддались, а наоборот, стали уменьшаться, пока девочка не оказалась в скрученном состоянии.

— Нет! Подождите! — Ада вдохнула воздуха и заколотила по лепесткам, которые были толще бутона. — Отпустите!

Цветок словно её послушал — он расширился и буквально выплюнул Аду.

Девочка приложилась коленками обо что-то твёрдое и панически обернулась — на её глазах огромный цветок-портал снова исчезал в земле. Ада, едва переводя дух, поднялась и огляделась, готовая ко всему, неважно куда её занесло.

Но чем больше Ада всматривалась вокруг, тем шире у неё открывался рот. Это была уже не Земля.

Ада чудом не проспала остановку — сумка выскользнула с колен и упала, придавив ей ногу. Девочка вскрикнула и распахнула глаза. А ещё через пару секунд знакомый безжизненный голос сообщил конечную станцию. Ада побежала к двери, и в числе первых соскочила на платформу. В нос ударил привычный запах пыли и бензина. Но девочка была только рада вырваться из чистого, цветочного Волеграда в обычную, нормальную жизнь. Ада, не переставая радостно улыбаться, поймала ближайший автобус и отправилась домой.

Вот он, родной подъезд! Ада с победным воплем распахнула двери и помчалась на свой этаж. Вот и её дверь с круглым глазком. Девочка как следует постучала.

— Мама! Ты уже дома?

Ответом было лишь многократное эхо на лестничной площадке. Ада позвонила в дверь. Тишина. Видимо, мама ещё в больнице. Нужно оставить вещи и зайти в больницу. Девочка вставила ключ и распахнула дверь.

— Да здравствует реальность!

Дверь, не ожидавшая такого напора, отрекошетила от стены и дала Аде по носу. Девочка схватилась за него, да так и застыла. На неё в безмолвном удивлении смотрела какая-то толстая тётка в цветастом халате. Ада её не знала. И на меморианку эта особа похожа не была.

— Кто вы?

— Кто я? — Возмутилась тётка и поставила руки в боки. — Милочка, я сейчас полицию вызову!

— Это мне нужно её вызывать! — Ада хрустнула кулаками. — Что здесь происходит?!

— Так, если ты сейчас же не выйдешь из моей квартиры, ты сильно пожалеешь за своё хулиганство!

— Вашей квартиры? — Девочка едва не задохнулась от возмущения.

Она повертела головой. Коридор изменился до неузнаваемости — его заполони ажурные салфеточки и бесчисленные ботинки. Ада рванула в свою комнату, в родную комнату, забитую всякой ерундой, цветами и книгами.

— Нет, не может быть…

Её комната теперь превратилась в унылую спальню, оклеенную голубыми обоями и с гладильной доской почти у двери. Ада попятилась. Холодный ужас, медленно разливаясь от сердца по венам, заполонял всё сознание.

— Эй, ты в порядке? Бледная какая-то, — сказала тётка.

— Я…. Простите, я номером ошиблась!