— Да пош-ш-шел ты, — в ответ процедил сквозь зубы арестант, не трогаясь с места. Все бока ломило, мышцы ныли, кости скрипели как телега, голова болела, про нутро и говорить нечего — там когтями скреблись даже не кошки, а медведи.

— Твоё счастье, что капитан приказал тебя не трогать, иначе… Не знаю, что ты натворил, что из-за тебя пришлось у МакКензи неделю прятаться, да трястись тут с тобой. На выход, я сказал! — заорал служивый нечеловеческим голосом.

Парень поднялся и вывалился во двор.

Опять поволокли по коридорам, чуть просторным, но ещё более мрачным, нежели у братьев МакКензи. Джейми предполагал, что запрут в какой-нибудь камере. Так оно и случилось. Каждая комната для заключенных имела сводчатый проход, закрытый решеткой, в которой вмонтировали такую же клетчатую дверь. Фрейзер планировал было посмотреть: есть ли тут кто-нибудь ещё кроме него, но его бросили в самую первую ячейку, сразу после каморки надзирателя.

Внутри он осмотрелся. Холодный, влажный грязный камень со всех сторон и деревянные нары. На них-то Джейми завалился тут же и уснул — две поездки и а ля фуршет за одни сутки кого угодно подкосят, а силы ему ещё понадобятся.

Разбудил его лязг и скрежет железа. Он открыл глаза, но никого рядом не увидел. Полукруглое окошко под самым потолком светилось солнцем.

«День уже, — потёр глаза парень. — Интересно, что он нам приготовит?»

В коридоре слышались приглушенные голоса, и через пару минут к его решетке подъехала телега с кастрюлей баланды. Толстый, что называется, жопастый солдат плюхнул на деревянный поднос, почти как в МакДональдсе, черпак какой-то вязкой, клейкой каши и, поставив «посуду» на пол перед клеткой, подтолкнул её на сторону арестованного.

Фрейзер даже не пошевелился, тем более что никакого голода пока не чувствовал.

— Вода есть? — спросил он у фигуристого надзирателя. Тот не ответил и молча проследовал дальше по коридору. А через полчаса пришел уже другой, более стройный, и с кружкой воды.

Выпив её всю до капли, (вода оказалась, кстати, очень вкусной), Джейми принялся думать.

Во-первых, к нему пожалует капитан. А то, что он к нему пожалует, ну или его самого пригласят к мистеру Рэндоллу в кабинет, это только вопрос времени.

«Н-ну, вот, собственно, и всё, — растерянно поднял брови Фрейзер. — Остальное по ходу дела».

Улёгшись навзничь на нарах, он пролежал до вечера, и даже смог забыться сном на пару часов.

— Что не весел? — Раздался высокий женский знакомый голосок, и Джейми в следующее мгновение подскочил с такой прытью, что нары заходили ходуном.

— Фея! А-а-а, фея! — сдавленным шепотом закричал парень и от радости победоносно затряс кулаками в воздухе.

— Привет, — ответила она ему грустным голоском. — Я всё знаю.

— Привет! Как же я рад тебя видеть!

— Не сомневаюсь.

— Извини, что доставляю тебе столько работы, — увидев её настроение, тоже вмиг сник Джейми и принялся оправдываться как опоздавший ученик. — Я не хотел… правда. Да и вообще, всё это уже надоело, — в конце концов, устало подытожил он.

Фея молчала.

— А ведь ещё и Клэр, наверное, подумала, что я от неё сбежал, как последняя трусливая скотина.

— Тебе не повезло завоевать внимание капитана Рэндолла.

— И что мне теперь с ним делать? Как себя вести?

— Как твоей душеньке будет угодно, — пожала плечами Вжик. — Только постарайся, чтобы он в эту неделю тебя не убил. Я уже предприняла кое-что к твоему освобождению. Нужно только немножечко подождать.

Подопечный замялся на месте.

— Пока домой не уберусь, не видеть тебе спокойной жизни, да? — взглянул он на свою крошечную наставницу, прищурившись. Всё-таки она — женщина, и постоянно заставлять её решать его проблемы, Джейми считал ниже собственного достоинства — мужик он или так, погулять вышел!

— Брось, — махнула на него своей тоненькой ручкой фея. Сегодня она была одета в обычное матерчатое платье, странной оказалась только какая-то рыболовецкая сеть, накинутая поверх. — Ты всё правильно делаешь. Впервые у меня подопечный, который думает не только о себе.

— Ладно, что уж тут, — развёл руки в стороны Джейми. — Пока буду заигрывать с капитаном. Надеюсь, он не очень пылкий и горячий… шалунишка.

На том и расстались.

Фрейзер лежал, вперив распахнутые глаза без сна в чёрный, закопченный потолок своей камеры, и думал до утра.