Мне в спину будто лом вставили. Замер на месте и даже вдохнуть не смел. Если бы вдохнул, то не смог бы сдержать себя в руках. Перепрыгнул бы через стол и вцепился сержанту в горло. А это значило бы только одно: я проведу невесть сколько времени за решеткой, и, даже если не убьют, то мама может просто не дождаться моего возвращения. Пришлось прикрыть веки и проглотить оскорбление.

Видимо, мое лицо стало не менее бордовым, чем у него, потому что участковый нахмурил брови и спросил:

— Семенов, ты как? Ходить можешь?

— Вполне, — сквозь зубы процедил я.

— Ну, так иди, ёб твою! — выплюнул он и добавил, — Иди, а то передумаю!

Я ушел, по пути ища оправдания сказанной ментом фразе, но так и не смог подобрать веской причины, чтобы его понять, а тем более простить. Выругавшись мысленно для разрядки, выскочил из здания отделения.

Попытки поймать такси превратились в настоящую панику. Я, как безумец, размахивал руками перед проезжающими мимо автомобилями с шахматными фишками на крыше. Те, как назло, не останавливались, иногда сигналя кидающемуся под колеса пешеходу. Когда, наконец, удалось остановить машину, часы уже показывали без пятнадцати пять. Я понятия не имел, в котором часу заканчивается смена главного врача в хосписе и до последнего надеялся, что еще смогу успеть. Хотя надежда таяла с каждой секундой.

Пришлось заплатить таксисту наперед, и переплатить вдвое, чтобы тот ехал быстрее, не обращая внимания на дорожные знаки. Мы заскочили домой за паспортом, и ровно в семнадцать часов я переступил порог хосписа, держа бумажку с резолюцией участкового милиционера перед собой, будто она служила пропуском.

Охранник бросил на меня испепеляющий взгляд и демонстративно заблокировал турникет. Тот лязгнул встроенным электромагнитным замком.

— Да я же уже был здесь сегодня! — возмутился я, для убедительности даже ударив ладонью по стеклу сторожки, — Нужен паспорт? Пожалуйста! Открывай уже! Я спешу очень.

— Паспорт! Да хоть удостоверение прокурора области! — рявкнул охранник, — Ты мне, падла, квартальную премию зарезал! Я тебя, как человека, пропустил. Вошел, так сказать, в положение. А ты, гнида, тут же побежал начальству стучать! Вот теперь бери свой паспорт, засовывай себе в жопу и иди к хренам собачьим, чтобы я тебя в глаза не видел. Завтра будет сменщик дежурить, вот ему и сношай мозги, а я по поводу тебя вопрос решил окончательно. А будешь угрожать — ментов вызову. Вот им и расскажешь, как ты взятки должностным лицам предлагаешь, чтобы тебя на режимный объект пропустили. Козлина…

Стало совершенно ясно, что договариваться с этим человеком — вообще не вариант. По крайней мере до тех пор, пока он находится в таком возбужденном состоянии. А ждать, когда его попустит, у меня не было ни времени, на настроения. Я толкнул турникет, убеждаясь, что тот заперт, и услышал шаги, звонким эхом разносящиеся по коридору, ведущему к лестнице. Шаги приближались.

— Ба, какие люди! Николай Евгеньевич! — пропел главврач, — Вы, никак, передумали насчет мамы?

Он и в этот раз слово «мама» произнес с какой-то особенной интонацией. Как бы намекая на что-то. Только я никак не хотел понять, что он хочет этими намеками сказать. Ну, не мог я поверить, что он меня так быстро раскусил! Я лихорадочно перетасовывал в голове более вероятные варианты. Тем временем врач прошел через турникет и, не останавливаясь, двинулся к выходу.

— Карл Генрихович! — поспешил я за ним, — Я получил разрешение в милиции. Документы подписал. Послушайте, мне обязательно нужно забрать маму… мать сегодня.

Он остановился.

— Я вас прекрасно понимаю, голубчик. Думаю, когда вы узнаете последние новости, то поймете, что все обстоит гораздо лучше, чем можно было изначально себе представить. Поднимайтесь в отделение и сами во всем убедитесь. А мне пора ехать. Я и так уже в бассейн опаздываю. Суставы, знаете ли… Приходится уделять время водным процедурам. Эх, где моя молодость? То ли дело вы! Наслаждайтесь, голубчик, жизнью без боли, пока старость не подобралась слишком близко.

— Но я смогу ее забрать сегодня?

— Я же говорю, все сможете, Николай Евгеньевич! Все сможете и даже больше! Проходите! Поднимайтесь наверх!

Главврач, не прощаясь, развернулся и вышел на улицу. Я же снова подошел к сторожке и, с вызовом посмотрев на охранника, положил ладонь на турникет. Тот раздраженно хмыкнул, но нажал на кнопку замка, позволяя пройти внутрь. Видимо, ему еще оставалось, что терять, помимо квартальной премии, если он не решился ослушаться распоряжения начальства, которое велело пропустить ненавистного посетителя.