Заподозрить этого человека в чем-то выходящем за рамки морали у меня даже мысли не возникало. Я был совершенно уверен в том, что местный Леха, хоть и является некой урезанной, неполноценной версией настоящего, но все-таки остается Лехой! Лучшим другом, крестным отцом Юльки, человеком, на которого я всегда мог положиться, ради которого и сам был готов пожертвовать многим. Спорить не буду, кое-чего ему не хватает. Какой-то одной детали. Пусть и немаловажной, но всего одной. В остальном же — это… Ну, это же Леха, черт возьми! Леха! Дружище! Как можно ждать от него чего-то плохого? Тем более, после получения заветного выигрыша, даже вчерашняя обида позабылась. Хотя, если учесть насколько родным человеком был для меня кум, я не уверен, что смог бы продолжать всерьез злиться на него, даже если бы выиграть ничего не удалось.

Лавируя между снующими по проспекту машинами, я перебежал дорогу и подошел к «девятке». Леха встретил меня бегающим взглядом и коротко сказал:

— Садись.

Я пожал плечами и последовал его предложению, предварительно бросив пакет с деньгами на заднее сидение. В машине пахло каким-то уж слишком едким ароматизатором. Пришлось открыть окно, чтобы не чихнуть.

Кум сел за руль и завел двигатель.

— У тебя все нормально? — поинтересовался я, глядя на его озабоченное лицо.

— Я то же самое у тебя хотел спросить. Что с телефоном?

— Все в порядке с ним. Кстати, давай в обменку, а потом в ломбард заскочим? Там рядом все. Мне вещи забрать надо. На Студенческой.

Леха хмыкнул.

— Ломбард, значит? Видишь, как все просто? А мне поспать не дал.

Я не стал язвить по этому поводу. Взывать к его совести все равно не имело никакого смысла, а разводить бесполезные дискуссии на тему моральных ценностей ни желания, ни, тем более, необходимости не было. Поэтому я просто кивнул и промычал:

— Угу. А ты здесь какими судьбами вообще?

Леха некоторое время рулил молча, словно делая вид, что не расслышал моего вопроса. Но, собравшись с мыслями, ответил:

— Поговорить хочу, — еще одна пауза, — Догадываешься о чем?

— Возможно, — уклончиво ответил я.

Тот кивнул.

— Так откуда счет узнал? Только не говори, что угадал. Я бы поверил, если бы это был один — ноль там… или два-один. Но четыре — один!

— Сон приснился, — усмехнулся я, но тут же добавил, — Ты все равно не поверишь, если расскажу. Так что считай, что сон. Это почти правда.

Леха вздохнул и снова умолк. Мы подъехали к перекрестку. На светофоре загорелся красный. Машина остановилась.

— То есть, по-хорошему не расскажешь, — сказал кум, выдерживая скорее утвердительную интонацию, нежели вопросительную.

Случись это в нормальном мире, я бы даже мысли не допустил, что он может сказать нечто подобное всерьез. Такая фраза была бы воспринята не иначе, как шутка, не более того. Скажу больше, мы с ним частенько подкалывали друг друга шуточными угрозами. Бывало, даже ногой под зад могли приложиться. Но то было там… А здесь…

Я посмотрел на кума так, будто рядом сидел не друг, а, как минимум, следователь по особо важным делам. При этом мне грозил срок от семи до пятнадцати с конфискацией.

— Что-то я не понял, Леха. Это что сейчас было? Ты мне угрожаешь? Это угроза, что ли?

Светофор вспыхнул зеленым, и машина снова тронулась с места.

— Ну, я же не спрашиваю у тебя, чем был твой ответ про сон. Мы же оба понимаем, что это херня на постном масле. Ты не хочешь поделиться с другом, я возмущаюсь. Или я не прав? А? Николай? — судя по тону голоса, Леха начинал заводиться, — Бабла срубил?

Я молчал.

— Ну, че морозишься? Срубил, спрашиваю?

— Тебе-то какое дело вообще?

— Сколько срубил? — с каждой секундой он злился все сильнее, — Штуку срубил? А? Или больше? Колись, кум. Хоть это-то скажи другу, если стукача слить жмешься. Ну? Семенов!

— Останови.

— Сидеть! — внезапно заорал кум и вдавил педаль газа в пол. Машина дернулась и начала набирать скорость, — Сколько?!

— Пошел ты… — спокойно ответил я и отвернулся к окну.

Не сбрасывая внушительной скорости, Леха отвернулся назад, протянул руку к заднему сидению и взял пакет.

— На место положи, — процедил я сквозь зубы.

— Нахер иди, — тем же тоном ответил кум.

Он ловко распахнул пакет и одним движением высыпал оттуда пачки долларов себе на колени. Захотелось дать ему в морду, но сейчас это грозило, как минимум, инвалидностью. Если Леха от удара потеряет управление, то старая колымага, которая неслась по проспекту со скоростью сто двадцать километров в час, улетит с дороги и при встрече с первым же столбом или деревом превратится в консервный гроб на колесах.

От того, что ему приходилось внимательно следить за дорогой, он не сразу заметил, что именно выпало из пакета, но когда все-таки удалось бросить короткий взгляд вниз, он вдруг засмеялся и нажал на тормоз.

«Девятка» резко дернулась, колеса с визгом заскользили по асфальту.