— Ну, так наливай, а то что-то много разговоров.

Я обследовал шкафы и выудил из них пару пластиковых стаканов. Леха вскрыл бутылку и разлил. Он поднял свою импровизированную рюмку и сказал:

— Давай, сосед, за тебя! С новосельем! — и выпил залпом, не чокаясь.

Я последовал его примеру, скривился от крепкого напитка, закусил печеньем. В этот момент в дверь постучали. Леха дернулся и мигом спрятал бутылку под кровать.

— Николай, ты у себя? — послышался из-за двери голос Татьяны.

— Тьфу, ёп…, - протянул Леха, — Нигде от этих баб покоя нет.

— Да, заходи! — сказал я, и дверь открылась.

— Ой, извините, — смутилась она, когда увидела нас с Лехой, — Я не знала, что ты не один.

— Да ничего, проходи. Мы тут это… Выпиваем, в общем.

Леха посмотрел на меня осуждающе, но потом сунул руку под кровать и извлек бутылку обратно.

— Ну, вы даете, ребята, — хихикнула Татьяна, — А если бы вместо меня Аглая зашла?

— Да засунь ты себе в задницу свою Аглаю, — вдруг рявкнул Леха, и лицо его покраснело от возмущения, — Носишься с ней, как с червонцем золотым. Аглая то, Аглая это! Богиня, мать ее, спасительница! Бесит уже!

— Эй, сосед, — спокойно сказал я, — Ты чего шумишь? Мы, все-таки, в приличном заведении находимся.

Он оценил шутку и улыбнулся.

— Ладно, погорячился. Но ты серьезно… Тань, ну, что ни слово у тебя, то сразу Аглая! Она тебе что, зарплату платит, что ли? Аглая, Аглая, Аглая, Аглая… Как будто заело тебя, честное слово!

— Да хватит уже! — повысил я голос. Леха смолк.

Татьяна стояла у двери, скрестив руки на груди, и с долей снисходительности смотрела на нас обоих.

— Закончили? — спросила оно спокойным голосом.

— Извини. Я не совсем понимаю, что происходит, но, думаю, больше ругаться не будем. Правильно?

Леха утвердительно кивнул и разлил по стаканам. Я встал с кровати и отыскал в шкафу еще один. Татьяна тем временем прошла в комнату, присела на край кровати.

— Давайте за нас? — предложила она, поднимая вверх свою порцию.

— А может все-таки за Аглаю? — не удержался от сарказма Леха.

— Да сколько можно? — возмутился я, и тот поспешил заверить, что это был последний раз. Для убедительности он улыбнулся и подмигнул Татьяне.

Мы выпили. По телевизору начался какой-то голливудский боевик. Я сделал звук тише.

— Поговорить с тобой хотела, — сказала Татьяна и посмотрела на Леху, недвусмысленно намекая на то, что он во время этого разговора будет лишним.

Я пожал плечами, не зная, как поступить, и спросил:

— Это срочно?

— Не знаю. Не то, чтобы срочно. Просто я новости только что смотрела. Думаю, ты их тоже видел. У тебя тот же канал включен.

Я кивнул.

— Да видел. Вернее слышал. Ты хочешь узнать, правда ли это?

— Думаю, да.

— Правда.

Она сидела, не двигаясь, и смотрела прямо мне в глаза.

— Но зачем?

— Он мою мать убил.

Татьяна продолжала сидеть, не шевелясь, целую минуту. Потом накрыла ладонью мою руку и тихо сказала:

— Извини.

— Не извиняйся.

Леха молча смотрел на нас, и лицо его выражало полное непонимание.

— Я что-то пропустил? Никто ничего не хочет рассказать?

— Как-нибудь в другой раз, Леха, — сказал я и отставил свой стакан в сторону, — Думаю, нам надо всем отдохнуть. Какой-то слишком нервный вечер получается.

— Как скажешь, — разочарованно протянул Леха и, забрав бутылку с виски, поднялся с кровати.

Татьяна тоже встала, но я попросил ее немного задержаться. Леха попрощался и вышел. Она осталась.

— Я не убивал его. Ну, то есть, я хотел, но не успел. Он сам поскользнулся на мокром полу. Разбил голову, когда убегал от меня.

— Не оправдывайся, Коля. Даже если бы ты сказал, что собственными руками зарубил его топором, я бы тебя поняла. Человек, убивающий мать, не заслуживает пощады от ее детей. Равно, как и человек, убивающий ребенка, не заслуживает снисхождения от их матери. Нам ли это не понимать?

Я кивнул.

— Спасибо тебе. В который уже раз.

Она взяла меня за руку. Повисла долгая пауза. Мы сидели на кровати и просто молчали какое-то время, а потом она спросила:

— Хочешь, я останусь?

Не знаю, ждал ли я этого вопроса, но почему-то он меня не удивил. Хотел ли я, чтобы она осталась? Сложно сказать. С одной стороны, я всего за один день так прикипел к этой женщине, что мне казалось, будто я знаю ее уже сто лет. Было ощущение, что мы с ней прожили вместе не одну жизнь и знаем друг друга намного лучше, чем тех, кого действительно любим. С другой стороны — слишком важным для меня было то, ради чего я решился спуститься в овраг с болотом на дне. Я был готов к ее вопросу, но не был готов ответить на него утвердительно.