— Нет, — сказал я, не отвечая на ее радушие, — Просто мимо шел. Но раз уж мы с вами встретились, то хотел бы кое о чем спросить.

Она удивленно хмыкнула, стала, вдруг, серьезной и проявила внимание, склонив голову набок.

— Вы ведь Аглая Рудольфовна, верно?

— Да. Мы знакомы?

— Нет. Лично не знакомы. Но я много знаю о вас.

— Интересно. И о чем же вы хотели спросить?

— Ваша работа… Я имею ввиду научную работу. Какова ее тема?

Она смутилась, нахмурилась и уставилась на меня непонимающим взглядом.

— Простите, вы пишете диссертацию?

— Вы меня явно с кем-то путаете, — улыбка снова появилась на ее лице, но на этот раз растерянная. На миг мне показалось, что она даже немного меня боится.

— Это значит — нет?

— Нет, конечно! С чего вы вообще взяли, что я занимаюсь наукой?

— Но вы же медик? Психиатр?

Она засмеялась.

— Нет! Если бы не мое редкое имя, которое вам откуда-то известно, я бы решила, что вы ошиблись. Может, объясните что происходит?

— Не занимайтесь психиатрией, Аглая. Не ваше это.

Она скривилась, явно подозревая, что встретилась с пациентом больницы, нажала на кнопку сигнализации, зачем-то извинилась и подиумной, неспешной походкой пошла ко входу в корпус. У самого крыльца каблук попал на неровность в асфальте, нога подвернулась, но Регеций успела ухватиться за перила и удержать равновесие.

— Черт… — ругнулась она и обернулась ко мне, — Я не медик и не ученый. У меня муж здесь работает. Если будете за мной следить, я попрошу, чтобы он с вами поговорил.

Я усмехнулся, махнул на прощание рукой и пошел к выходу, по пути размышляя, как же сильно меняет людей одна единственная составляющая.

На парковку въехал небольшой автозак. Из кабины выбрались конвойные. Когда один из них открыл дверцу будки, а из нее вышел крупный мужчина с коротко стрижеными волосами, я его не узнал. На руках были надеты наручники, но он всем своим видом демонстрировал непоколебимое достоинство.

Леха!

Я чуть не подпрыгнул от волнения. Это же Леха! Тот самый! Сосед!

Тем временем конвоиры указали ему в сторону корпуса судебной психиатрии и все трое двинулись туда.

— Леха! — выкрикнул я, не сдержавшись.

Тот замер, медленно обернулся через плечо и посмотрел на меня. Его нахмуренный лоб выдавал непонимание.

— Ты молодец! Слышишь? Ты — молодец! — я, от чего-то, испытал настоящую радость. Ни наручники на руках этого человека, ни его хмурое выражение лица не могли испортить этого чувства. Я увидел Леху! И он живой!

— Пошел ты, мудило, — сказал он, отвернулся и пошел дальше.

А я стоял возле своей машины и почему-то смеялся, хотя хотелось плакать.

Больше книг на сайте - Knigolub.net