Открыв портал, я вошёл в него, а вышел среди смердящего трупами могильника. Ваор вымер. На улицах покореженных городов разлагались лишь трупы, а иногда и не просто гнили, но и бодренько так ходили. В деревнях была та же картина, если конечно деревни были целыми.

Я бродил из одного города в другой, везде была смерть. Я недоумевал, не понимал и был растерян. Мне казалось, что такое только в Ваоре, но нет! Везде, куда бы я ни пошёл было точно так же.

Я не отчаивался, пытаясь отыскать оставшихся разумных. В это время стал замечать, что растения гибнут. Деревья, трава, просто засыхали и чернели. Через несколько недель заметил, что нет больше в лесах ни птиц, ни зверей, а реки опустели. Мир, обычно наполненный тысячами голосов, замолчал.

Вот тогда я испугался, не понимая, что происходит. Вернувшись в Хеирхаим, обнаружил, что Лес Забвения полностью погиб.

Чуть позже, уже в замке, узнал, что тёмной энергии вокруг столько, что крупицы светлой в ней медленно растворяются.

Потом наступили дни, когда Этир буквально дрожал. Его сотрясало, словно горы решили поменяться местами с равнинами, а пустыни с океанами. Небо трещало по швам. Целыми днями лил дождь, сменяющийся снегом и градом. А когда всё затихло, когда мир замер, в этой оглушающей тишине с неба стал сыпаться пепел. Вот тогда я понял, что по какой-то причине мой мир погиб.

Когда я это осознал, появились они. Назвались Смотрителями. Они и объяснили мне, кто во всём этом виновен. Поведали мне о кристальных душах, о их роли балансиров, и о том, что теперь у меня есть целая вечность, чтобы подумать над всем произошедшим. Я не могу умереть, не могу отсюда уйти, хотя и находил выходы. Это наказание. Это мой приговор.

— Но почему они не вмешались ещё до того, как всё стало необратимым?

Маг усмехнулся, хотя в глазах смех не обозначился.

— Об этом я тоже спрашивал. Мне сказали, что власти действовать открыто они не имели. Хотя косвенно пытались подсказать, но никто не обратил внимания ни на знамения, ни на пророчества. Что и говорить, я и сам забыл. Не до того мне было.

— А река душ?

— Она появилась тогда же, когда пошёл пепел. Смотрители сказали, что Этир рухнул в междумирье и стал его частью. Поначалу меня это заинтересовало, но потом интерес прошёл.

— А эти? — я кивнула в сторону замеревших личей.

— Надсмотрщики. Живут в междумирье, наблюдают за тем, чтобы твари не приближались к реке.

— Кстати, а что за звери там, снаружи?

— Звери? О, это не звери, это грешники. Ну, я так думаю.

— Что? Какие грешники? — я вспомнила ту клыкастую тварюшку. Это же за какие такие грехи несчастного так перекорёжило. Скорее уж демоны, чем грешники.

Маг вздохнул, поморщился и посмотрел на меня.

— Я долго наблюдал за рекой. Так вот, иногда на её берег выбрасывает небольшую душу, тусклую и как бы грязную, явно нечистую. Видела по берегам неприятно пахнущую слизь?

— Ага, — кивнула, вспомнив о субстанции, воняющей гнилыми яйцами.

— Я провёл много исследований и пришёл к выводу, что эта слизь концентрация всего плохого, что есть в душе. Вот смотри. Есть душа. Какой самый большой грех, по-твоему, может совершить человек?

Я задумалась, нахмурившись. Человек вообще такое существо, что он может много чего нехорошего совершить.

— Ну… пусть будет убийство, жестокое убийство.

Маг вскинул брови и кивнул. Чего это он? Я сказала что-то не то?

— Хорошо, пусть будет убийство. Когда человек убивает другого человека с особой жестокостью, это оставляют на его душе некий… ну что-то вроде осадка. Попав в реку, осадок из души вымывается. Не знаю, куда девается всё хорошее, но вот плохое, по моей теории, остаётся на берегах междумирья. Теперь вспомним о душах, которых изредка река выбрасывает на берег. Я полагаю, это души, которым никакой чисткой уже не помочь. То есть грязные, грешные до невозможности. Вычищать такую душу нет смысла, поэтому Великий поток избавляется от них. Попав на берег, они начинают стремительно собирать ту слизь. Я засекал, с момента попадание на берег до стадии «монстр обыкновенный» проходит всего несколько часов. Потом появляется очередной грешник, как и я, осужденный вечность скитаться по этим серым просторам в междумирье. Вот эти вот товарищи, — маг кивнул в сторону балахонистых, — не только не пускают тварюшек к реке, но и частенько своими мечами шинкуют их на фарш. После встречи грешника и меча надсмотрщика через несколько часов от твари остаётся серый пепел. Вот так вот.

— А почему они тут с тобой?

— Ну, видимо, смотрители приказали следить. Теперь твоя очередь.

— М?

— Я рассказал о своей жизни, теперь ты о своей.

— Это не так интересно, — отмахнулась, подумав, что по сравнению с историей… — Кстати, а как тебя зовут? — маг смешливо прищурился, а я поняла, что недавно он и сам спрашивал меня о моём имени, но я не назвала. — Лера, меня зовут Лера.

— Вильям де Хорт. Верховный архимаг Этира. Хм, к тому же теперь единственный. А теперь я бы послушал твою историю.