С задачей перетаскивания на волокушу тела, длиной под два метра и весом под сотню — не, точно не светлый эльф, те вряд ли должны быть такими здоровыми — я справилась на удивление быстро, поэтому уже в ближайшие пятнадцать минуть, пыхтя и тихо матерясь себе под нос, тащила страдальца вперёд.

Можно было в деревню оттащить, но я как подумала, сколько до неё, то желание резко пропало, поэтому я направила свои стопы в сторону дедовской лесной сторожки. Там, если что есть и очаг, и постель, так что можно будет его с удобствами разместить.

Уже через полчаса я поняла, что в следующий раз, заслышав шум, я обойду его десятой дорогой. Было тяжело. Каждые десять минут я останавливалась, чтобы поправить ремни и проверить — не помер ли. При каждой остановке, немного подпитывала его энергией, которая по-прежнему исчезала в его теле будто в бездонном колодце.

К сторожке я подошла часам к пяти. Опустив волокушу, я обессилено упала прямо на траву. Слушая, как загнанно колотится сердце, стёрла ладонью, с которой местами содрала кожу, пот с лица. На руке тут же остались грязные разводы. Да уж, я сейчас, наверное, верх чистоты и элегантности. Хотя, пофиг, всё равно никто не видит.

— Дедуль? — прохрипела, надеясь, что вот сейчас на мой тихий зов выйдет, как обычно бухтящий Митрон и поможет мне затащить эту безмолвную тушу в сторожку. — Деда!

Ответа не последовало ни через минуту, ни через пять. Почуяв неладное, я перевернулась на живот и кое-как встала, сначала на колени, а потом на дрожащие ноги.

Сторожка оказалась пустой. Вернее, не совсем, конечно. На столе стоял узелок с травами и настоями, которые я должна была сегодня отнести в деревню. А рядом лежал листок, на котором дед писал, что ушёл в горы за мокроцветом — редким растением, цветущим только раз в году. Говорил, что будет недели через три и чтобы мы не волновались за него.

— Отлично, просто замечательно, — опустив руку вместе с запиской, я недовольно фыркнула. Что за невезение? И что мне теперь делать с этим нелюдем? В деревню я его не потащу! Да я сдохну на полпути! Он же тяжеленный, как не знаю кто. Нет, на такой подвиг я не готова. Значит, он останется здесь. Так уж и быть, присмотрю немного, пока не очнётся, а потом пусть идёт себе, куда ему там надо было.

Надеюсь, он всё же не вампир. А если да? Ну, не станет же он пить свою спасительницу? Не станет ведь? Я ведь родилась такой милой, маленькой девочкой. Ох, чёрт возьми. Надо будет его к кровати привязать, на всякий случай от греха подальше.

В итоге, пока я затащила это неподвижное тело в сторожку, прошел ещё целый час. Решив, что лежать в грязной, полностью пропитанной кровью одежде, ему будет не очень-то и комфортно, начала осторожно раздевать его. Могу сказать, что он сложен вполне себе гармонично. Тело, не считая подтянутости и какой-то слишком уж идеальной стройности, было совершенно обычным. Ну, я имею в виду, человеческим. Никаких лишних конечностей, крыльев, чешуи и прочей фантастической ерунды. Даже пупок был!

Рана оказалась единственной, остальные всего лишь небольшие царапины. Пока раздевала, успела заметить, что, то здесь, то там попадались небольшие шрамы. Парень — или мужчина? — явно много тренировался и не всегда выходил из боя без последствий.

Странно, но той энергии, что я влила в него, должно было хватить, чтобы рана уже затянулась, а на деле лишь кровь остановилась. Нахмурившись, слизнула кровь с пальца. Мда, мне до настоящего лекаря ещё как до луны пешком. Надо было бы догадаться, что дело нечисто. У того, кто ранил его, оружие явно было смазано ядом. Я так понимаю, именно этот яд и не давал ране затянуться, думаю если не вливать энергию и не подлечивать его, то через несколько часов рана снова откроется. Хорошо хоть яд не предназначен был для немедленного убийства.

Пока разжигала очаг и грела воду, старательно вспоминала всё, что знала о местных ядах. По всему выходило, что клинок был смазан соком лукония. Это такое растение, которое растет в глубоких лощинах. Из-за влажности, листья луконии мясистые, толстые, практически полностью состоящие из воды. Животные это растение не едят, для людей оно в некотором роде полезно. Настойка из лукония, сделанная со всей строгостью, применяется, когда нужно немного разбавить загустевшую и застоявшуюся кровь. Но в настойку добавляется лишь несколько капель. А вот если смазать этим соком клинок и ранить человека, то он неизбежно истечёт кровью, если поблизости не окажется знающего человека, то есть лекаря или травника.

— Тебе повезло, парень, — хмыкнула, закидывая в котелок необходимые для лекарства растения и корешки.