В руках кружка уже полуостывшего взвара с молоком. Стул, спустя час нашего допроса, казался неимоверно твёрдым и неудобным. Меня пугала и бесила сложившаяся ситуация. К большому сожалению, наш куратор оказался прав. Мы с Вольграном, в одной из версий, рассматривались в виде примкнувших к Тёмному ордену. Бред! Полнейшая несуразица. Но факт оставался фактом.

Нет, следователь Кроувиль не сказал это прямо, но его намёки были отнюдь не тонки. Поэтому и разницы особой, на самом деле, и не было — скажи напрямую нам он это или так, как было сказано уже не единожды. Все его вопросы, заковыристые фразочки, подведение итогов с незавершённой концовкой, в которой по всей логике и вставали слова — вы в рядах кровавого ордена!

Надо отметить, что испуганные и взбешённые были не только мы с Волем, но и наш уважаемый, теперь ещё больше, куратор. Он в особо отвратительные моменты со стороны следственного комитета издавал утробные тихие порыкивания, один раз мне даже почудился треск ткани. Ректор сидел, чаще, с каменным выражением лица и был спокоен. У него выдержка получше мастера Аррона. Но защищали нас они оба, вступая в словесную перепалку или просто говоря за нас с оборотнем-рысью Роксеном. В основном беседу вёл именно он, как главный среди присутствующих следователей, но и оставшиеся двое тоже порой давали о себе знать многими странными, на первый взгляд, вопросами.

— В момент, когда убийца ранил адепта Бронса, который оказался более недееспособным в бою, вы Аранэя, что предприняли? — в третий раз мне задали этот вопрос. Каждый раз нас пытались “вывести на чистую воду”, надеясь, что мы запутаемся в показаниях и “выдадим себя”.

— Я построила защитный купол, — сделав глоток, ответила ему.

— Мы осмотрели место происшествия, — а-то мы не знаем, что вы там уже все по камушкам и веточкам разобрали. — Купол, что был установлен вами, имеет сложную форму, которую ещё не изучают второкурсники. Как же вам это удалось?

— Я много читала, тренировалась на полигоне. Да, я знаю, что использовала магию, которой мне ещё нельзя пользоваться. Но как иначе? Я могла бы погибнуть, не используй именно эту защиту, следователь Кроувиль.

— Какие познания, надо отметить, адептка Имельси, — суровые глаза Роксена обратились к моему одногруппнику. — И у вас, адепт Бронс. Каких же усилий вам стоило использовать боевые заклинания четвертого и пятого года обучения. Тоже практикуетесь на полигоне?

И это он ещё не знает про заклинания, которые даже выпускники не используют. Совсем иной уровень. Тогда мы бы точно отправились в менее привлекательные места для допроса. Спасибо нашим куратору и ректору, что подстраховали нас.

— Тайны рода, которые я имею права не разглашать без семейного адвоката, — мы часто во время допроса обращаемся именно к этой фразе. Так мы решили действовать сразу. Поскольку, во-первых, наши семьи занимали высокое положение и имели родовые тайны, как и другие семьи. Это тщательно охранялось и уважалось законом нашей Империи. Без явных причин угрозы Империи или жизни другим лицам мы имеем право не разглашать наши секреты. Во-вторых, разговор без адвокатов мог вообще повлечь серьёзные последствия для комитета. Поэтому Роксен был крайне аккуратен в формулировках и высказываниях. Лишь намёки, пусть даже и такие неприятные. В чем-то обвинить не может, сделать тоже сейчас ничего не может.

— И все же крайне занимательно, почему волк-оборотень не пытался вас убить? — следователь заложил руки за спину и расхаживал по кабинету. Каждый его шаг отдавался в наших мозгах. Он был хорош в своём деле, надо признать. Возможно, если бы с нами заранее не поговорил куратор и нас не подготовил, то мы бы все же отправились в кабинет следователя в антимагических наручниках, как минимум. И уже там бы ожидали наших адвокатов.

— Это как раз логично, — вступил в разговор ректор. — Оборотни с неплохим потенциалом. Как раз пришли сами к ритуалу изъятия оборотнической силы.

— И наш покойный убийца совсем не боялся скорой подмоги? — Кроувиль развернулся к Рарониуму Эрсо Броуту.

— Как он мог знать, что мы уже послали вестника, выйдя только из-под купола мастера Эмольсина? — Вольгран сделал упор на сроке послания вестника.

— Не мог, согласен. Но должен был предположить, что вы могли это сделать, — теперь всё внимание было сосредоточено на моём одногруппнике.

— Потому и мёртв, что не побоялся этого, — изрядно злой Бронс, выпил одним глотком свой взвар, ранее принесённый секретарём ректора.