Ведьма ударила посохом по воде, и всё, что успела девушка — закрыть лицо руками, защищаясь от неведомого зла. Но как только проклятие коснулось её, в груди — там, где распустился драконий цветок, — начало жечь. А старуха захрипела, забарахталась в мутной воде, судорожно глотая ртом воздух. Яда испугалась не на шутку. Она вовсе не желала убивать колдунью — всего лишь хотела, чтобы проклятие обошло стороной. А оно каким-то образом обернулось против самой ведьмы, и та начала задыхаться, до крови царапая горло когтями всё больше утопая в трясине. Смотреть, как колдунья погибает, было страшно, и Яда бросилась к ней, чтобы помочь.

Змар успел быстрее. Вытащил старуху за шкирку и сунул ей под нос флакон с кровью. Одного жадного глотка хватило, чтобы ведьма задышала ровнее. На побледневшее лицо вернулись краски, и она оттолкнула от себя спасителя — тот едва успел выхватить флакон из цепких пальцев. Затем она замахнулась посохом на подоспевшую Яду, но девушка увернулась, и посох ударил по воде, обрызгав всех грязной жижей.

— Убирайтесь! Чтобы духу вашего здесь не было! — бранилась рассвирепевшая ведьма.

Болото забурлило, из тины поднялись моховики — человекоподобные чудовища без лиц, с длинными лохматыми лапами и изломанными продолговатыми телами, утаскивающие одиноких путников на дно. Трое, четверо… Яда насчитала десяток.

— Если не уйдете, останетесь на прикорм. Нечисть наестся досыта, и мне спокойнее будет.

Старуха уставилась на путников с неприкрытой злостью. Яда отступила под её взглядом, а Змар открыл крышку флакона.

— Здесь почти до краев, — спокойно сказал мужчина, но Яда видела, что он тоже злится. — Вы точно не хотите помочь?

— Такую нахалку учить — себе дороже! Тоже мне, ведьма выискалась! Сил полно, а пользоваться не умеет! — Ведьма сплюнула себе под ноги и, не сводя взгляда с флакона, в раздражении махнула посохом. — Ты с кровью-то осторожнее, не пролей, держи аккуратнее! Идите за мной. Расскажу, как снять проклятие. Только дело это не быстрое, три седмицы придется учиться и к обряду готовиться. А справитесь потом или нет — не мое дело.

Кривыми тропками, источающими тяжелый гнилостный запах, мимо моховиков, тянущих к путникам лапы, ведьма вывела Яду и Змара к небольшому деревянному дому на сваях. Сама она его выстроила или помог кто, оставалось загадкой, но выглядел он добротно, разве что несколько ступенек прогнили.

У дверей встретила толстая жаба и тотчас прыгнула ведьме на руки. Та погладила её, приговаривая:

— Моя деточка, красавица! — затем зловеще предупредила, занося любимицу в дом: — Обидите её, со света сживу.

Змар зашел следом за ведьмой, а Яда –за ним.

— Дверь закрой, выстудишь! — прикрикнула старуха, скидывая с себя шерстяную накидку, и девушка торопливо закрыла засов.

Жилище сложно было назвать уютным. Пахло сыростью и плесенью, углы затянула паутина, с потолка свисали пучки высушенной травы, а деревянный стол скрывался под грязной посудой, грибами, растениями. Мусора на полу валялось столько, что шагу не ступить. Однако Яда представляла дом ведьмы куда страшнее, и сейчас грех было жаловаться. По крайней мере, по углам не сидели скелеты, а в котле не варились человеческие кости.

В небольшой почерневшей от времени печи можно было развести огонь. Напротив стоял топчан с подушками и старым потрепанным одеялом, на котором дремал худющий рыжий кот. К коту шустро допрыгала жаба и уселась рядом, но он только закрыл нос лапой и продолжил спать.

— Кормить и поить я вас не буду. Если есть, что готовить, сами справитесь, а нет, хоть пиявок на болоте ловите, мне всё едино.

Ведьма разожгла огонь и поставила в печь котелок с мутной похлебкой. Стоило вареву нагреться, и пошла такая вонь, что Яде захотелось выскочить на улицу.

— Что нос морщишь? Не нравится запашок? — хмыкнула ведьма, помешивая похлебку. Запахи грибов, раздавленных тараканов и лука усилились. — Дом тоже не по нраву, как погляжу? А ничего не поделать, привыкай! Ведьмина доля незавидная, тебе тоже такое светит. Если раньше на костер не угодишь! — Она скрипуче рассмеялась и неуклюже взмахнула руками, чуть не опрокинув в котёл целую солонку. Поймать успела, но хорошего настроения ей это не прибавило. — Учить начну, когда посчитаю нужным. Захочу — завтра, захочу — через седмицу. Будешь перечить, выгоню. У меня здесь свой порядок! Поняла?

Она наставила на Яду черпак, как меч, и девушка кивнула. Ведьма же бросила в похлебку щепотку соли и, оставив котел пыхтеть, отошла к столу. Смахнула шкурки, огрызки, какие-то листья. На освободившееся место поставила давным-давно немытую миску и выскребла из неё пальцем остатки чего-то буро-зеленого и явно несъедобного. Яда отвернулась, не сдержав омерзения. Змар оказался покрепче.

— Где мы можем расположиться? — спросил он, оглядывая скудную обстановку.

Девушку тоже волновал этот вопрос. Три седмицы — долгий срок. Она сомневалась, что ведьма поделится с ними единственной кроватью, и оказалась права.

— Вон там можете мешки набросать, — ведьма ткнула когтем в засыпанный мусором угол, — и будет вам спальное место. А не нравится — ночуйте на болоте! Там места предостаточно.

— Нас всё устраивает, спасибо, — вежливо ответил Змар и потянул Яду за собой: то ли опасался, что она ляпнет какую-то глупость, то ли ему просто требовалась помощь в уборке.