— Как тебя зовут? Не птицей же мне тебя называть?

— Мое настоящее имя сложное, как твоя судьба.

И замолчал.

— Цену набиваешь? Тогда буду звать тебя Любка. Ты же вестник любви?

— Мне нравится!

— Я пошутила!

— А мне уже понравилось! Любка, — птиц так мечтательно закрыла глаза и втянула шею, словно его приласкали.

Бедненький недолюбленный. Даже спорить не буду. Любка так Любка.

— А я Оля. Ну что, Любка, как думаешь, какую мне арку выбрать?

— Куда тянет. Где видишь цветной туман. Или где сама арка приобретает цвет.

Я посмотрела на абсолютно одинаковые арки.

— Да от тебя толку гораздо больше, чем от того бедолаги в латах, — пробормотала я, закрыла глаза и попыталась так понять, не тянет ли меня куда-нибудь, раз я глазами ничего не вижу.

Не тянет.

Тогда буду наобум.

Я заскочила в первую ближайшую арку и тут же почувствовала давление в голове. Создавалось ощущение, что мои сводные сестры решили разом насесть на меня и добиться необходимого, поэтому феерично вскрыли мне коробку и поедали мозг палочками для роллов.

Любка перепрыгнул мне на макушку, вцепился когтями в волосы, и давление тут же пропало.

Ох, что бы я без него делала!

Тут же туман, в котором я находилась, рассеялся. Передо мной стоял наводящий жуть мужчина с абсолютно невыразительным взглядом светло-голубых глаз. И если я думала, что глаза крылатого — это страшно, то теперь поняла как крупно ошибалась. Вот где настоящая жуть, словно в пустоту смотришь.

— Это был твой фамильяр, не ты, — тонкие пальцы сделали щелчок у моего уха.

Мы с Любкой ничего не поняли, поэтому продолжали смотреть на экзаменатора, так любящего копаться в мозгах.

Он еще раз щелкнул, брови едва-едва приподнялись, что, должно быть, выражало крайнюю степень изумления.

— А-а-а, — протянул Любка, и стал заваливаться на бок, не забыв скомандовать: — Лови.

Я и поймала. Прижала птицу к груди и посмотрела на мозгокопателя.

— Интересно, — уголок тонких губ экзаменатора едва заметно дрогнул.

Еще один щелчок пальцами, и моя голова взорвалась калейдоскопом воспоминаний. Счастливое детство, трагический уход мамы, горе, а потом появление мачехи с сестрицами. На этом месте менталист резко сжал руку в кулак, обрывая прошлое.

— Женевьева, — прошипел он, а потом ничего не выражающие глаза полыхнули льдистым пламенем: — Думала, испугаешь меня? Вынудишь тебя принять? Никакого блату!

После этих слов невидимая сила вынесла меня из арки с такой силой, что я распласталась рядом со спящим встречающим в латах. Радужный пузырь, который он выпустил, попал в Любку, и птиц чихнул.

— Бытовики, тьфу!

И столько пренебрежения было к этой магии, что стало понятно — не в почете она, ой, как не в почете, раз даже вестник любви о ней так говорит.

А потом начался какой-то калейдоскоп под названием “Злодейские связи”. Из некоторых арок мы с Любкой вылетали со свистом, а в некоторых нам чуть ли не стелили красную ковровую дорожку на факультет. Вот только создавалось четкое ощущение, что ступи ты на нее, как в тебя тут же вопьются иглы. Мачеху либо боялись, либо ненавидели, либо жалели свести счеты, и, как полагаю, за счет меня. И сразу же распознавали ее след на мне, не помогло даже оставить кроссовки рядом с рыцарем в латах.

С академией я была жуть как солидарна в одном — в жажде поквитаться с Женевьевой. Но передо мной закрывались одни арки за другими, а из некоторых, как например из той, что дракон пламенем чуть попу в уголек не превратил, пришлось улепетывать, не разобравшись.

— Остались две арки, — я покосилась на потрепанную птицу.

— Я посчитал: бытовики и боевики.

— Хрен редьки не слаще.Любке я запретила проявлять силу, чтобы его приметную натуру никто не опознал. Хрустнув крылом, он согласился. Казалось, это сопротивление факультетов даже придала ему духу, ведь не одному ему так насолила тетя Женя.

Он все время приговаривал после очередной арки:

“И тут успела наследить, ведьма!”“Водников тоже достала? Чума, а не женщина!”“Даже у артефакторов в печенках сидит? Демоница!”

Мне даже казалось, что все это было сказано даже с восхищением.

А теперь у нас выбор невелик. Бытовики или боевики?

— Любка, что выбрать?

Птиц упорхнул с плеча и сел на правую арку. Клюнул ее:

— Как мужик, рекомендую боевиков.

И тут же перепорхнул на другую арку:

— Но для слабой женщины советую бытовиков!

И тоже клюнул арку.

Неожиданно землю трясонуло.

— Любка! Что происходит?

Птиц предусмотрительно сел на мое плечо, беспокойно оглядываясь.