Попытался погладить его кончиками пальцев левой руки.

Элис смотрела презрительно. «Так я и сама могу!»

Ладно, это не важно.

Тодд прижал его к себе, к груди, не сильно, но так, чтобы как можно больше обхватить, обнять. Наклонился. И тихонько запел.

Сейчас это было легко, это совсем другое — успокоить, а не передать силы. Не страшно. Даже приятно отчасти, хотя все равно начинает кружиться голова.

Он тихо пел и покачивал на руке, пока не понял, что Аарон крепко спит, даже посапывает.

Такой маленький. Смешной. Крошечный носик… И двоюродный племянник, между прочим. Аарон, в честь деда Тодда.

И хочется улыбаться, глядя на него. И какое счастье, что все удалось.

— Он спит! — шепнула Элис почти удивленно.

— Спит, — согласился Тодд. — Давай не мешать. Тихо посидим.

— А может, его в колыбельку?

— Не надо, — сказал Тодд. — Пусть пока так поспит. А то снова проснется. Я пока посижу с ним.

Заодно и посторожит. Повод остаться. А то мало ли, какие гости к Кейлен с утра заглянут и чего будут хотеть. Лучше уж он будет рядом. Или не лучше… Но все равно посидит, ему так будет спокойнее.

— Ой! — спохватилась Элис. — А нужно, наверно, сказать, чтобы завтрак госпоже принесли? Вы же будете завтракать, миледи?

— Да, — согласилась Кейлен. — И скажи, чтобы Тодду тоже принесли.

— Сюда? — удивилась Элис. — Чтобы ему принесли завтра сюда, в вашу спальню?

Тодд уже собрался было сказать, что не надо ему ничего нести, он сейчас посидит и пойдет разбираться с этим сам. Но Кейлен опередила.

— Сюда, — уверенно сказала она. — Ты же видишь, он сидит с моим сыном и не может никуда отойти. Пусть несут.

А ведь как интересно все это выглядит со стороны!

— А вы уверены, миледи, — спросила Элис, — что это понравится вашему будущему мужу? Ну, что вы завтракаете у себя в спальне с мужчиной…

Будущему мужу. Где-то в этом месте Тодд понял, как все напряглось внутри. Да, он знал, что так будет. Сазерлан приехал, ему успели сказать вчера. Это было почти неизбежно…

Он знал.

— Это не должно волновать тебя, Элис, — сказала Кейлен твердо. — Если лорду Никласу король повелел жениться на мне, то пусть женится. Мне король ничего не велел.

Вот ж!

Тодд сдавленно хмыкнул, очень стараясь не заржать. Зажмурился даже на мгновение. И смеяться нельзя, а то бок болит. И вообще нельзя, потому что спит Аарон, да и вообще это не слишком прилично сейчас.

Но смешно.

И все же, нужно будет как-то разобраться со всем этим…

Кейлен смотрела на него.

— Король прислал указ, — сказала она. — Лорд Никлас должен вступить в свои права «В случае, если других, более близких кровных родственников не найдется…»

Спокойно. Что ж…

И нет, тут дело не в чувствах даже. Все просто. Сазерлан — угроза, и это очевидно для всех. А Тодд — вот он, спас ее сына и гарантированно дальше будет защищать, как своего. И даже больше.

А значит, придется доказывать.

Только свое родство доказывать, свои права — Тодду нечем. Никаких доказательств. Свидетелей нет, одни слухи. Все говорят об этом, но нечего предъявить.

И если подумать, то есть, наверно, только один путь. Утай Тхайлах сказал — сын Шоны, дочери Гудайрид, сестры его господина. Сестра господина. Бабка Тодда, та, что из горного народа, та, что родила дочь от лорда Аарона, может сказать за себя сама. И подтвердить. Горный народ живет долго, Гудайрид должна быть жива. Вот только договориться с троллями, если люди все-таки перешли Мост и начали войну, у Тодда не выйдет.

И даже более того, тролли потребуют крови и ответа за все. Лорд Утеса своей жизнью отвечает за соблюдение границ… а границы, скорее всего, уже перешли. Значит, кровь должна пролиться. Кровь лорда Утеса. И уж точно не только что родившегося ребенка, этого Тодд не допустит никогда.

И не Сазерлана. Как бы Тодду ни хотелось, но чужака троллям не подсунуть, будь он хоть сто раз лорд милостью короля. Он чужак и не может отвечать.

Значит, отвечать придется Тодду, так или иначе. Тролли, может быть, и признают его лордом, но только для того, чтобы тут же выпустить кишки.

А Кейлен смотрит с надеждой.

И надо что-то сделать…

* * *

Тодду принесли большую кружку куриного бульона. От одного запаха заурчало в животе, и так очевидно стало, что жрать хочется нестерпимо. Вот только взять кружку нечем, правая рука занята, а левой он не удержит сейчас. И даже если можно удержать, то бульон горячий, пар поднимается, а у него ребенок на руках. Вот же…

— Поставьте, я потом, — сказал он.

И прямо зубами хотелось заскрипеть от разочарования и от близости еды.

— Да, мессир. Вы когда выпьете… вам сейчас жиденькое лучше, чтобы силы восстановить… потом вам каши еще принесем.

Да они издеваются!