направлял удар на меня. Я не знала, выставили ли парни защитное

поле, о котором я просила, а проверить времени уже не оставалось.

Счет шел на секунды.

И я провалилась.

Нет, ничего не изменилось. Я пробивала чужую защиту, удачно

пробивала, чем испугала мертвого некроманта, непонятно как

затесавшегося в эти леса, но вдруг почувствовала то, о чем говорил

куратор, — границу.

То самое пограничное состояние, когда уровень концентрации

зашкаливает, а маг фактически остается без защиты, потому что

сливается со своим даром. Но прежде, чем я откатилась назад, я

услышала голос лича:

— Много силы! Так много силы! — восклицал он, почти кричал в

шальной радости.

 — Не дай ей себя подчинить! — рявкнул кто-то другой, кого здесь

совершенно точно не было. — Сдохни, но не дай!

— Она убьет меня, — проговорил лич с улыбкой, словно

испытывал удовольствие от осознания происходящего.

— Я найду ее и отомщу за тебя! Не дай ей себя подчинить!

И я заставила себя откатиться назад. Рванув силу на себя, обрушила новый удар, который заставил мертвеца покачнуться. Эти

ничтожные мгновения были нужны мне для того, чтобы отыскать себя

в вязком тумане.

Я не понимала, что это. Уже второй раз я видела и слышала то, чего на самом деле в реальности не происходило, но разбираться в том, что это было, сейчас у меня времени просто не осталось.

Как и всегда, у меня была всего секунда на то, чтобы проникнуть

под треснувшую защиту, но вместо заклинания упокоения, к которому

лич готовился, даже не пытаясь больше сражаться, я отправила

подчиняющее.

Капюшон слетел с его головы, обнажая лицо с двумя черными

провалами вместо глаз. Мертвецки бледная кожа, ссохшиеся губы. Он

улыбался, когда моя сила сбила его с ног, вынуждая упасть на колени, и отчаянно закричал, когда понял, что я использовала другое

заклинание.

Я его подчинила. Всего на секунду, но я его подчинила, однако

еще не до конца утвердившиеся плетение просто снесло волной чужой

магии.

Мой оглушающий крик, наполненный болью, сотряс лес. Мое

плетение просто обрубили, как совсем недавно я сделала с Ио, но боль, которую ощутил парень, не шла ни в какое сравнение с той, что

испытала я.

— Амбер! Амбер! — кричал кто-то рядом со мной, подхватывая

меня с опавшей листвы.

Темные короткие волосы, синие глаза в окружении сеточек

мелких морщин. Тяжелый аромат пряностей ударил в нос, на миг

позволяя картине перед глазами обрести четкость.

— Я его подчинила, — прошептала я, до конца не осознавая, что и

кому говорю.

— Амбер!

 — Альикс! Да отпусти же ты девчонку! — вмешался другой

голос. — Раскрой глаза. Это не Амбер.

Говорят, темнота бывает спасительной. Она избавляет от боли, когда сил терпеть уже больше нет. Она наделяет спокойствием, когда

нервы уже на пределе. Она укутывает своим одеялом, словно мать, для

которой нет чужих детей.

Я очнулась резко. Сделав громкий вдох, стремительно села на

твердой лавке, чем напугала склонившегося надо мной мужчину.

Седой, с куцей бородой, он носил большие круглые очки и светложелтую мантию

целителя.

— Успокойтесь и лягте обратно, галация, — потребовал он до

жути противным голосом.

— Я не аристократка, — отчего-то разозлилась я, пока не

понимая, откуда взялась эта волна. Даже не раздражения — ярости.

— А мне все равно, — заявил старик. — Мне приказали провести

диагностику ваших магических каналов.

— С моими каналами все в порядке, а я вам своего согласия на

осмотр не давала. Посторонитесь.

Из темного нутра целительского экипажа, в котором по

определению всегда имелась большая лавка, расположенная буквой

“П”, я выбралась с четким пониманием того, по какому поводу я

сейчас злилась.

Мое заклинание подчинения, которое сработало на умертвии

четвертого класса, было кем-то просто-напросто снесено!

Но злость моя на несколько секунд сменилась растерянностью, стоило мне увидеть поляну, которая была до отказа заполнена гвардией

естийя. Заметив меня, ко мне поспешил Леу. Ионтина же я нашла

рядом с жутким мужчиной, который абсолютно точно являлся не

только некромантом, но и его родственником: слишком схожими были

черты лица. За исключением бороды.

— Ты как? — спросил огневик, всматриваясь в мои глаза.

— Зла, — ответила я честно. — В ярости. Они подчинили лича?

— Лиция, о чем ты? — удивился Леу. — Лича невозможно

подчинить. Это же умертвие четвертого класса. Кто-то плохо слушал

на занятиях.

— Павлиция.

 Оглянувшись на чужой голос, я увидела мужчину, которого, без

сомнения, видела до того, как рухнуть в обморок. Выражение его лица