- Русалины и русаланы – создания с телом человека и хвостом рыбы. Могут дышать и

под водой, и на суше за счет жабр и недоразвитых легких. Острые зубы, чешуя и

рыбьи глаза на выкат. Волос нет. Русалин и русалан можно отличить по груди. У

особей женского пола она более выпуклая. Любят человечину. Обычно русалины

спариваются с русаланами весной. На одну самку приходится примерно пять-шесть

самцов. Чем больше, тем лучше. Самка откладывает икру, примерно пять или шесть

сотен. К счастью, выживает и достигают зрелости лишь сотая часть. Икринки очень

любят местная нечисть.

- Откуда такие познания, Торбург?

- Брат рассказывал, - призналась я. – Он встречался с этими тварями. И однажды

даже обнаружил скрытую кладку.

- Отлично. Не думал, что ваши познания настолько глубокие.

Не вы один так думали, профессор, - присаживаясь на лавку, ответила я.

Иргар на меня так и не смотрел.

Он вообще никуда не смотрел.

И не понятно, доволен ли летун моими ответами, или нет.

Ну и ладно.

Я не для него это все затеяла, а для себя.

- Следующий вопрос.

Я тут же вскинула голову, собираясь поднять руку.

- Торбург, - усмехнулся Эленхайм, заметив мой интерес, - я хочу послушать

остальных. Не вы же одни должны сегодня отвечать.

- Просто знайте, профессор, что я всегда готова.

- Учту.

За время урока, а длился он полтора часа, Эленхайм обращался ко мне еще раза два

или три. Не знаю, хотел ли он меня проверить или застать врасплох, а может и

позлить кого-нибудь.

В любом случае, я была готова ко всему.

Сколько запалов у змееголова? Девять.

Чем убить карангуйского бородавочника? Заклинание выброса или специальное зелье

под названием чарингай.

Знаю ли я характеристики двухголового пса? Конечно же. Первая голова - звуковое

оглушение, а вторая вырабатывает смертельный яд. Так что если не разорвет на

части, то отравит точно.

Сегодня у Эленхайма я была звездой.

И мне на удивление понравилось это ощущение.

7

- Ну как? – торжествующе спросила я, выходя из кабинета Эленхайма одной из самых

первых.

Давно я не была так довольна собой.

Улыбка до ушей, искры в глазах и невероятное желание сделать что-нибудь этакое.

И непременно хорошее. Меня переполняла энергия, которую натерпелось куда-нибудь

срочно выбросить.

И я еще считала себя равнодушной к чужому признанию? Как много, оказывается, я о

себе не знала.

- Знаешь, Торбург, мое мнение о тебе совсем не изменилось, - отозвался летун, который шел рядом.

Остальные студенты двигались чуть позади, непривычно тихие и удивленные.

Конечно, не каждый же день бывший отстающий становится звездой строгого

профессора. Тут кто угодно задумается.

Но слова Иргара мою радость немного поубавили.

- Не поняла? – оборачиваясь, отозвалась я растерянно.

Я ведь ожидала совсем другого.

- Ты чокнутая, - совершенно спокойно отозвался блондин.

- Это еще почему?

- Ты же не могла выучить полный курс по магическим тварям Черного леса за ночь, не так ли?

- Конечно, нет.

- Значит, ты все это знала и раньше. Знала и могла рассказать, - продолжил летун

в своей обычной раздражительной манере, от которой буквально веяло собственным

превосходством.

- И что?

- Тогда почему ты все время строила из себя неудачницу, балласт, который всех

раздражал?

Нет, в чем-то Иргар был прав, как ни прискорбно это признавать, но все-таки было

обидно. Можно было и помягче сказать.

- Тебе не могло прийти в твою блондинистую голову, что не все мечтают быть

первыми и самыми лучшими? Что не оценки важны.

- Интересно и что же это? Титул неудачницы?

«То есть я тут распинаюсь! Стараюсь, выставляю себя в лучшем свете, а этот

крылатый меня еще и обвиняет в этом?!»

И пусть все это я делала не для него, а для себя, все равно было обидно.

Я даже застыла от возмущения.

И тут же получила тычок в спину.

- Что встала?

Зейн Гарроу.

Ну конечно же, кто еще может быть таким милашкой.

- Глаза открой и смотри по сторонам, - огрызнулась я.

- Слушай, Торбург, то, что ты выглядишь, как распутная девка и стала лучше

учиться не дает тебе права открывать рот на высших азгаров, - заявил тот и

внезапно схватил меня за талию, привлекая к себе. – Но я могу тебя простить.

- Ты что творишь?

- Еще скажи тебе неприятно, - зашептал он, продолжая лапать меня не только за

талию, но и за попу.

В коридоре. На глазах у всех.

- Руки убери! – прошипела я, с трудом сдерживаясь.

- А ты стала симпатичной. Может встретимся вечером, я тебе о цветочках расскажу.