- Оуин, - несколько нервно позвала его я. – Я понимаю, ты хочешь поговорить, но

мне надо на урок.

- Всего пара минут, - отрывисто бросил он, оживая, и провел ладонью по волосам.

Его рука слегка дрожала. Не присмотрись я внимательнее, не увидела бы.

- Да что случилось-то? Что с тобой?

- Ты с самого начала была такой? – сдавленно спросил Оуин, продолжая

рассматривать нечто за моей спиной.

- Какой? – растерялась я.

Всё-таки обернулась, пытаясь понять, что его так заинтересовало.

Ничего. Обычный класс. Пустые стены, парты, стулья.

Он просто не хотел смотреть на меня. Словно мой вид доставлял ему боль.

- Ты всегда могла стать лучшей?

Оборачивалась я медленнее.

Кажется, до меня стало доходить, что именно происходит и в чем он меня обвиняет.

- Я не лучшая. И вряд ли смогу ей стать, - произнесла тихо, но твердо, более

внимательно взглянув на друга. – Пробелы в знаниях никуда не делись. Да и

стремления быть первой у меня нет. А без этого никак.

- Неужели? А сегодня на уроках у меня создалось другое впечатление.

- Если мне не изменяет память, то по зельям вы выиграли с Дженни, а мы

проиграли. Коме того, схлопотали доклад по зелью, - напомнила я, все еще

надеясь, что не все потеряно.

- Потому что вы с Иргаром не смогли договориться. Не смогли или не захотели.

Права была Мэдоу, вы многого могли бы добиться, если бы действовали сообща.

- К счастью, мы этого никогда не узнаем. Не можем мы с ним доверять друг другу.

И слушать не умеем.

- Иви! Ты… как ты могла?

- Что могла?

- Ты все эти три года могла отвечать на уроках, тянуть руку и выступать. Быть в

пятерке лучших! – резко ответил Оуин.

Парень перестал гипнотизировать стенку у меня за спиной и наконец посмотрел мне

в глаза.

Лучше бы он этого не делал.

От этой непонятной боли, злости и странного отчаянья я внезапно почувствовала

себя виноватой.

- Ты не можешь этого знать, - пробормотала чуть слышно, пряча взгляд.

- Неужели? Ты же всегда говорила, что учеба – это не для тебя. Что ты не хочешь

выделяться.

- Вот именно, не хочу.

- Но я думал, что ты не можешь! – выдохнул Оуин. – А ты… ты лгала мне… все эти

два года, что мы были напарниками… ты лгала мне, Иви.

- Стоп! – пробормотала я, прокашлявшись. – Такого не было. Я не лгала тебе.

- А как это называется?! – вскричал он, делая шаг ко мне.

И за его спиной взметнулись темные крылья.

Это произошло так резко, что я невольно отшатнулась. Еще немного и руки бы

подняла, защищаясь, но в последний момент смогла обуздать страх.

«Это же Оуин! Он меня точно не тронет!»

Крылья тут же исчезли. Но мука во взгляде друга никуда не делась. И она

разрывала мне сердце.

«Неужели… всё действительно так? Неужели я причинила ему такую боль своим

бездействием?»

- Я думал, что мы… друзья, - сдавленно произнёс Оуин. - Думал, что мы больше, чем просто друзья. Выходит, мне все это показалось. Я всё выдумал.

- Оуин, - пробормотала чуть слышно, шагнув к нему, чтобы коснуться, утешить.

Но теперь пришла его очередь отшатываться.

- Не надо. Твоя жалость мне не нужна.

- Оуин… - беспомощно выдохнула я.

- Ты говорила, что ненавидишь Иргара и всю его компанию.

- Говорила. Так и есть.

- Тогда почему ты ему помогаешь? Мне не помогала, а ему помогаешь?

Я даже растерялась.

- Неправда. Я не помогаю…

- Не ври, Иви. Ты два года плелась в хвосте, два года я был вынужден вытаскивать

нас обоих, уговаривал тебя учиться.

- Ты не уговаривал. Я отвечала.

- Нехотя, будто тебя заставляли. Но с ним… с тем, кого ненавидишь, ты блеснула

знаниями. Всех удивила, поразила.

- Это другое…

- Другое? Что другое? Может и ненависти никакой нет? Может, ты врешь всем и себе

в том числе? – продолжал наступать Оуин.

- Что ты такое говоришь? – вспыхнула я.

- Ты… ты предала меня… предала нас, Ивилин. И мне жаль, что я в тебе так ошибся.

- Оуин...

Парень бросил на меня последний взгляд, мотнул головой и ушел, хлопнув дверью

напоследок.

Надо было его догнать, надо объяснить. Ведь все не так.

Но я осталась стоять, с трудом дыша и глотая непонятно откуда взявшиеся слезы.

Он ведь прав. Что я могла сказать в свое оправдание? Что не думала об его

чувствах и стремлениях все эти два года. Что, если бы не задетая гордость, то я

бы не стала помогать Иргару?

Это ведь ничего не изменит.

Я действительно предала его… предала нашу дружбу.

И не сейчас. А все те два года, что мы дружили.

И оправдания мне нет.

Дверь слегка скрипнула, заставив сердце замереть от надежды.

- Оуин, - прошептала я, оборачиваясь, готовая извиняться, умолять простить меня, объяснять.