Время текло незаметно. Не заметила, как за нашей беседой отвлеклась и перестала трястись от страха. За Филлиуса переживала, и отсутствие новостей убивало. Линдс настоял на том, чтобы я пообедала. Спустились в кухню мы раньше всех, адепты еще были на занятиях. Ушли мы до того, как прозвенел звонок. Я успела забежать в туалет под предлогом вымыть руки. Теперь можно не переживать до вечера.

Рэй появился ближе к вечеру. Выглядел он, как всегда, безупречно, и лишь глаза выдавали усталость.

— Как Филлиус? — первое, о чем спросила.

— Он находится в семейном склепе, — в груди все сжалось от боли, слезы подступили к глазам. — Филлиус не умер, но мы не знаем, как ему помочь. Кольцо с него сняли, но это ничего не дало. Тело Филлиуса поглотило проклятие, — Рэй достал кольцо и протянул мне. — Оно безопасно, — я не спешила брать. — Скорее всего, действительно принадлежало твоей семье. На внутренней стороне печать… такая же, как на твоей лопатке, — Рэй смотрел на меня так, будто я могла что-то прояснить, но продолжала молчать. Протянув руку, взяла кольцо и стала его крутить, рассматривать. — Мы проверили каждый магический род еще раз, но сходства не нашли. Будем искать среди купцов, предпринимателей. Многие из них пользуются личной гербовой печатью, нанимают в услужение сильных магов. Кто-то ведь запечатал твой дар…

— А выяснить, кто наслал на меня проклятие, нельзя? — мне было страшно, но сидеть и дальше в «убежище» не хотелось. Я ведь сойду с ума.

— Мы уже выяснили…

— Выяснили? — подскочила я с кресла. Солнечное сплетение жгло, будто внутри разгорался пожар.

— Не все, Ларина, — Рэй сделал шаг в мою сторону, но тут же остановился. — Узнали, кто занес тебе в комнату кольцо. Предполагаем, что и взрыв – дело рук Хоса.

— Хос? — удивился Линдс. Мне это имя ни о чем не говорило. За три недели я успела запомнить имена однокурсников и своих самых ярых ненавистников.

— Хос – домовик. Нам не удалось выяснить, кто заставил его это сделать. Хос… мертв. Он дал непреложный обет.

— Умер при допросе? — спросил Линдс. Ноги меня уже не держали, сделав шаг назад, я упала в кресло.

— Он бы ничего сам не рассказал. Пришлось заставить говорить правду. Как только он сообщил, что установил взрывчатку в кабинете Руфуса, — посмотрел Рэй на меня, давая время осмыслить, что и первое покушение оказалось делом рук неизвестного мне Хоса, — упал замертво, — зло сжимая кулаки, закончил Рэй. — Что за безответственность? Как можно было предварительно не выяснить, находится ли домовик под каким-либо заклятием?! Я помогал матери… немного не успел, — Рэй винил себя.

— Ничего нельзя сделать? — вновь спросил Линдс.

— Тело заморозили, — Рэй опустился на диван. — Но копаться в мозгах мертвого можно вечность и ничего не узнать, — процедил сквозь зубы куратор.

— Получается, меня все еще хотят убить?

— Защитные чары усилили не только вокруг Академии, но и во всех коридорах. Домовиков и студентов проверяют. Выясняют, находится ли кто-нибудь из них под воздействием заклятия. Клятву на крови и непреложный обет тоже можно отследить.

— Не верю, что Хос… — замотал головой Линдс.

— Я тоже не мог поверить. Он всю жизнь служил в Академии, ни семьи, ни детей… на что могли надавить?

Парни негромко беседовали, выдвигали предположения, а я погрузилась в себя. Не было возможности забиться в угол и поплакать, а слабость в стенах Академии показывать нельзя. Никто не посочувствует, будут глумиться, постараются добить. В груди продолжало жечь, я поднялась и открыла проход в подземелье. Я чувствовала, что во мне бушует огонь, и ему нужно найти выход, а то спалит меня.

Никто за мной не пошел, будто и не заметили ухода. Ну и хорошо! К лучшему. Свечей в подземной пещере всего пять. Четыре я поставила у стен, пятую в центре. Не стала садиться на пол, мне не нужна была концентрация, я чувствовала в себе стихию огня. Прикрыла глаза, чтобы освоиться и показать выход своему дару. Погрузилась в себя, почувствовала и увидела его: течет внутри меня, словно по сосудам. Ярко-алый, высокий, мощный. Кончики пальцев начало покалывать, ладони согрелись. Открыв глаза, я увидела всполохи на открытых ладонях, развернула их вверх и мысленно направила силу в центр. Огонь сорвался и яркой огненной струей расплавил свечу, оставляя на полу лужу из растаявшего черного воска.

Обернулась назад. Там, у стены, стояла еще одна свеча. Я не пыталась поджечь фитиль, мне нужно было выплеснуть стихию, что сжигала изнутри. Мой огненный поток давно расплавил воск, но я продолжала выплескивать огонь. Стена не претерпела никаких изменений, но мне стало легче, почти не пекло в солнечном сплетении, стали возвращаться чувства. Пока только боль, обида и непонимание.