— Нет, нет, нет… — Эви целовала колючие щеки, пропахшие дымом. — Нет… Он мертв… Тень убила его. Почти убила. Его тело пусто, но живо. Магистр Куин поможет!

Она горячо и сбивчиво шептала и ни на миг не выпускала Дегара из своих объятий.

— О чем ты просишь? — глухо спросил он.

— Останься со мной!

— Это тело… шхасса… скверна…

— Если правитель Ферранда вернется в столицу и внезапно объявит, что с демонами можно договориться, это пошло бы на пользу обеим сторонам, — подал голос магистр Куин.

Он подбирал слова очень осторожно:

— Пора заканчивать эту войну. Бальтазар влиятельный правитель, в его распоряжении цитадель Виир с древними знаниями. К его мнению прислушивается Магистериум.

Дегар молчал очень долго.

— Никто не узнает, — добавил магистр. — Эта тайна умрет вместе со мной.

— Егермейстеры поймут.

— Нет. Я научу.

— Почему?

Настал черед магистра Куина молчать.

— Ты достойный враг… И больше того — ты достойный человек. А этому миру нужны достойные люди.

— И я люблю тебя! — всхлипнула Эви.

«И пусть это тело скверна! Разве я не пересилю себя? Разве не привыкну?»

Дегар, не разжимая рук, медленно опустился на землю вместе с Эвелиной. Взял в ладони ее лицо, целовал мокрые веки, искусанные губы.

— Не смей прощаться! — крикнула она.

— Я останусь, огонек. Ради тебя. Ради Ашхатара. Просто знай — не вини себя ни в чем, когда не сможешь подпустить меня к себе.

— Я смогу… — испуганно выдохнула Эви. — Ты это ты!

Дегар не ответил, только бережно погладил Эвелину по щеке.

В залах дворца было жарко и душно, от летнего зноя не находилось спасения и в каменных стенах. После обеда Эвелина ушла в спальню, сказав, что ей нужно прилечь. Теперь у Эви были свои покои во дворце, ведь она стала королевской невестой. Эвелина расстегнула поясок, который давил на живот. Беременности пока почти не было заметно — четвертый месяц, но уже хотелось носить свободные платья и туфельки на низком каблуке. Эви чувствовала себя расплывшимся слизняком. Даже не улиткой. У нее больше не было раковины, в которую можно спрятаться… Когда уже наступит осень? Пройдет свадьба, и можно будет обо всем забыть. Отпустить. Навсегда.

Эвелина растянулась на прохладных простынях, бездумно глядя в потолок. Дни после закрытия Червоточины Эви помнила урывками, как во сне. Если бы она сумела мыслить ясно, разве оттолкнула бы? Разве бы разрушила свое счастье?

Она помнила прилив радости и надежды после окончания обряда. Арканар в руках магистра Куина ярко вспыхнул. Дегар, стоявший в изголовье пентаграммы, рухнул на землю как подкошенный, а спустя мгновение Бальтазар сел, озираясь потемневшими глазами. Следом застонал Райли: «Где я? Что происходит?» Голос будто у испуганного мальчишки.

«Дегар!» — крикнула Эвелина и бросилась, чтобы обнять. Но не смогла. Тело взбунтовалось, оно отказывалось слушать доводы разума. Ей чудилось, что грубая рука обрушит удар за ударом, губы силой вырвут поцелуй. Эви все-таки пересилила себя, приблизилась потихоньку, устроилась на коленях, прижалась к груди. И вздрагивала, надеясь, что Дегар не увидит. Он гладил Эви по руке — смуглая кожа, узкая аристократическая ладонь... на которой все еще оставались следы крови: Бальтазар не вытер как следует костяшки пальцев, после того как ударил Эвелину по лицу.

Райли сидел неподалеку, схватившись за голову. Магистр Куин вполголоса рассказывал, что произошло, пока король Карнаэля спал, а Раулар не отрываясь смотрел на Эвелину мутными от ужаса и неверия глазами. Ему тоже было сейчас ой как непросто.

Потом было несколько мучительных ночей, когда Эви просыпалась с криком и словно в бреду колотила Дегара в грудь и отталкивала его. В преследующих ее кошмарах Эвелине чудилось, будто Бальтазар победил и теперь она пленница жестокого короля. «Это я, — говорил чужой голос. — Это я, огонек!» Но Эви не верила.

Слишком многое свалилось на ее хрупкие плечи, и однажды утром Эвелина просто не смогла проснуться. Она то тряслась в лихорадке, то плавилась от жара. Кто-то укутывал ее в плащ, носил на руках вокруг костра, поил отваром. «Что с ней, магистр? Как я могу помочь? Теперь у меня есть магия. Научите!» — «Увы, от сильного нервного потрясения магия не поможет. Бальтазар не навредил телу Эвелины, но искалечил душу. Только время…» — «Время поможет?» Магистр не ответил, и Эви подумалось, что он качает головой: не знаю.

Эвелина металась и звала Дегара, но стоило ей открыть глаза, как она снова видела ненавистного Бальтазара. Она кричала и плакала от ужаса. Лицо правителя Ферранда искажалось от муки, будто крики Эви живьем снимали с него кожу.