— Я расшатаю решетку, и ты сможешь пролезть на эту сторону.

— На ЭТУ сторону? Знаешь, мне больше нравится моя сторона! Здесь никого не жгут каленым железом!

— Ты невыносима, маленькая улитка, ты знала?

Пришла очередь Эвелины фыркать.

— Ладно, хорошо, допустим, я пролезу. И что дальше?

— Твой резерв восстановится к утру?

— М-м, почти.

— Утром вернутся егермейстеры. Я задержу их, а ты сбежишь. Используй магию. Хитрость. Ум. Что угодно. Не останавливайся. Убивай, если придется.

— Но я ни за что не справлюсь одна! А как же Райли!

— Ты знаешь, где его искать. Где искать нас.

Следовало признать: это хоть какой-то план. Но у Эвелины сердце застывало от ужаса и волоски на теле вставали дыбом от мысли, что придется продолжить путешествие в одиночестве. Где спрятаны остальные три артефакта — загадка. Она может разыскивать их год, два и все равно вернуться с пустыми руками.

И потом, о планах демона ей до сих пор ничего не известно. Что если, заполучив камни, он развеет людей прахом? Папа говорил, что в артефактах сосредоточена могучая сила.

— Зачем тебе артефакты, Дегар? — тихо спросила она.

— Слишком сложно. Долго объяснять. Времени нет, улиточка. Слово сына Джалгарра нерушимо. Вот тебе мое: я не причиню зла людям.

Эвелина, сузив глаза, вперила взгляд в демона, но на невозмутимо-спокойном, хоть и бледном, осунувшемся лице, невозможно было прочитать ни единой эмоции.

— Что же, — устало выдохнула она. — Если другого выхода нет… Но если все получится и я сумею уйти, я даже не попрощаюсь с Райли…

— Я могу его разбудить, — помолчав, произнес Дегар. — Ненадолго. Он очень слаб.

— Можешь? — ахнула Эвелина. — И раньше мог? Когда тебя там… Когда ты… в цепях… Если бы магистр Куин увидел, что Раулар жив, тебя не стали бы мучить!

Демон долго не отвечал, наконец произнес:

— Очнуться в цепях. С вывернутыми руками. Открыть глаза и увидеть раскаленный металл.

Неужели пожалел заклятого врага? Но если Эви вслух предположит такое, то снова услышит хмыканье и увидит кривую ухмылку.

— Он бы рассказал о камнях, и не пришлось бы просить дважды.

«Ах вот оно что…»

Впрочем, Дегар был прав: Райли от ужаса немедленно бы разболтал все, что знал об артефактах. Всю жизнь короля оберегали и защищали, он совсем не привык к трудностям… Эви вздохнула и подумала, что как бы она сейчас ни скучала по Раулару, находиться рядом с невозмутимым демоном было как-то спокойнее.

И все же она скучала. Как же сильно она скучала по этому балбесу!

— Разбуди, — попросила она.

И зажмурилась: не хотела видеть растерянность и страх на лице Райли, когда тот очнется.

Король шумно вздохнул, охнул: почувствовал боль от ожогов.

— Эви? Эви, где мы? Что происходит?

Голос Раулара был голосом перепуганного мальчишки. Если бы Эвелина могла дотянуться сквозь прутья решетки, она бы схватила друга в охапку и погладила по голове. Как тяжело сказать первые слова. С тех пор, как егермейстеры вырубили Райли на постоялом дворе, случилось столько событий! И все это время рядом с ней был Дегар.

Эвелина набрала в легкие побольше воздуха. «Ашарр саар!» — мысленно приказала она себе. Фраза на языке демонов бодрила сильнее, чем на человеческом.

Райли стоял, согнувшись в три погибели, прижимал ладонь к ожогу на груди и уже был готов отправиться в спасительный обморок — подальше от неприятностей и боли.

— Райли… О Райли…

Эви протянула руки сквозь прутья решетки, и он, доковыляв, обнял ее в ответ. Раулар был весь мокрый от пота, плечи вздрагивали от подавляемых рыданий. Так и в детстве: обиженный или испуганный Райли сначала боролся со слезами — плакать не к лицу мужчине и будущему правителю, — а потом сдавался и ревел белугой. Эвелина не должна допустить, чтобы он разрыдался. После, вспоминая эти минуты, Раулар никогда не простит себе слабости.

Она могла бы рассказать о предательстве Гизеллы, о вероломном поступке Сигизмунда, который обвинил ее в краже рубина, о том, что они в подвалах замка и вместе с ними здесь находится отряд егермейстеров. Могла признаться, что надежды почти нет, но… не стала.

— Райли, посмотри на меня!

Она взяла его лицо в ладони: Райли так скорчился, что дотянуться оказалось несложно. Почувствовала влагу на щеках, и сердце защемило от нежности. Если и был ей кто-то дорог в этом мире кроме родителей, то только он — мальчишка, с которым она выросла вместе.

— Все хорошо, Райли, все хорошо, — пробормотала она, не зная, какую выдумать ложь, чтобы спрятать неприглядную правду. — Мы почти выбрались. Ты отдохнешь немного, а когда придешь в себя, все наладится, обещаю!