Эвелина разрыдалась, обняла Дегара, принялась целовать горячие губы. Дегар плавился в лихорадке, а у Эви пока совсем не было сил, чтобы облегчить его боль.

— Не оставляй меня, — шептала она. — Не оставляй. Ашарр саар. Будь сильным!

— Буду рядом, сколько смогу, огонек…

Дегар снова провалился в забытье, а Эви по крупицам копила магию и тут же превращала ее в целительные заклинания. Они поддерживали жизнь, но были слишком слабыми, чтобы вылечить. И все-таки демон стал дышать ровнее, и жар немного спал.

Когда он очнулся во второй раз, то сразу попытался встать.

— Куда ты? Немедленно ложись! Ты едва стоишь на ногах!

— Надо идти.

— Куда же?

Дегар поднялся, опираясь на ствол. В лице ни кровинки. Сквозь наспех наложенную повязку, вымокшую от воды, проступает кровь. Он с трудом разлепил губы:

— В Ашхатар. Предупредить.

Посмотрел Эви в глаза: «Нет сил объяснять, но ты ведь поняла?» Эви поняла.

— Бальтазар, — выдохнула она.

И вспомнила строки писем, которые сочились ненавистью к «рогатым исчадиям». Так вот зачем правитель Ферранда собирал артефакты — одним махом уничтожить Ашхатар и положить конец войне… Не предаст ли Эви людей, если поможет Дегару?

«Нет, — твердо сказала она себе. — Так нельзя. Неправильно уничтожать целый народ! Они любят, растят детей, радуются и страдают. Просто мы не поняли друг друга…»

— Пойдем, — кивнула она и подставила плечо.

Им не опередить Бальтазара: в его распоряжении армия, быстроногие скакуны, магия левитации и мощь пяти артефактов, а они ползут черепашьим шагом. Но Дегар будет идти вперед, пока в груди бьется сердце. Это все, что он мог сделать для своего народа.

Эвелина брела и представляла, как жалко они выглядят со стороны. Бальтазар бы животик надорвал от смеха. Плащ и куртку она кое-как выжала и подсушила магией, заставила Дегара одеться: его трясло.

— Ничего, — бормотала она. — Мы дойдем. Обязательно дойдем. Скоро отыщем ручеек, напьемся, а потом и до деревушки доберемся. Все будет хорошо.

«Ничего не будет хорошо, — обреченно думала она. — Все сказки врут. Жизнь жестока и несправедлива. Верность и благородство ничего не значат, а мерзавцы получают все… Зачем тогда жить?»

Эвелина так вымоталась, что ничего не видела вокруг: смотрела под ноги, только бы не запнуться о торчащий камень и не упасть, увлекая за собой Дегара. Если упадут — больше не поднимутся. Поэтому она до последнего не замечала, что их окружил отряд егермейстеров, а магистра Куина увидела лишь тогда, когда тот подошел вплотную.

— Хватит бегать, — жестко сказал он. — Всё.

Удивительно, но Эви почувствовала облегчение. Всё так всё.

Эвелина сидела на земле и безучастно наблюдала, как егермейстеры разворачивают палатки. Вид у них был потрепанный и уставший: магистр Куин не давал отдыха, гоняя по лесу за беглецами. Вышел на след и шел по нему, как ищейка.

Мужчины развели костер, поставили вариться похлебку. Они перешучивались, перебрасывая друг другу флягу с ромом. Магистр Куин не участвовал в веселье, но и не препятствовал, понимал, что парни заслужили. Сам стоял в стороне и следил за тем, как устанавливают лагерь.

Начальнику отряда и пленникам отвели самую просторную палатку. Двое магов подступили к Дегару, собираясь отволочь его под крышу, но тот сжал челюсти и пошел сам. Только Эви знала, каких усилий ему это стоило.

Благодаря магии внутри было тепло и сухо, лежали циновки и одеяла.

— А где же крючья? И жаровня с углями? — процедила Эви, трясясь от страха и отвращения.

Она прижалась к Дегару, обняла, хоть и понимала, что бесполезно: отбросят прочь, как тряпочку, когда дело дойдет до допроса.

— Сядь! — рявкнул магистр Куин. — Оба сядьте! Иначе действительно принесу горящее полено из костра — не хуже углей!

Дегар подчинился, не отпуская от себя Эви. Он не сводил внимательного взгляда с командира егермейстеров, готовый бороться до последнего, если придется.

Магистр Куин, ругаясь под нос, вышел прочь, вернулся меньше чем через минуту, неся в руках миску, от которой поднимался ароматный мясной дымок. У Эви от голода скрутило желудок: они не ели горячей пищи несколько дней. Она сглотнула и ткнулась носом в плечо Дегара. Нет, она не унизится до того, чтобы выпрашивать еду.

Егермейстер сунул миску в руки Эвелины, и та от неожиданности едва не расплескала варево. Протянул оловянную ложку.

— Ешь!

— А Дегар?

Магистр Куин вопрос проигнорировал, но и вырывать из рук Эви ложку, когда она осторожно поднесла похлебку к потрескавшимся губам демона, не стал. Дегар покачал головой и отстранился.

— Пожалуйста, поешь, — умоляюще прошептала мейджи. — Кто знает, что нам еще предстоит. Тебе нужны силы. Подумай об Ашхатаре!