Бальтазар не утруждался тем, чтобы оглядываться на маленькую дрянь: никуда не денется. Ее очередь чувствовать себя собачонкой. Да только поводок у Бальтазара покрепче будет. Он умеет вязать самые крепкие поводки — из любви и верности близким. Такие оковы не разорвешь заклинанием. Вприпрыжку помчится спасать своего нелепого королька.

— Стоять! — крикнул Бальтазар гвардейцам. — Оставайтесь на месте.

Еще не хватало, чтобы разнеслись нелепые слухи об обряде над окровавленным телом, достаточно того, что в народе правителя прозвали Сластолюбцем. Охрана с облегчением повиновалась. Бальтазар подтолкнул Эвелину в спину, указал на валун размером с человеческий рост: удобная площадка как раз ним.

Егермейстеры прибыли на место первыми, очистили площадку от крупных камней. Магистр заканчивал чертить пентаграмму: линии ровные, точно по линейке. Увидел короля — кивнул, но головы не склонил. Скверно. Егермейстеры не подчинялись земным правителям, только Магистериуму, но Бальтазара задело пренебрежение.

Искалеченное тело Раулара валялось в тени валуна. Серая кожа. Грудь перетянута бурой тряпкой. Точно не мертвяк? Бальтазар носком ботинка брезгливо толкнул его в бок, переворачивая на спину. Услышал, как пискнула девка. Не глядя поймал за лохмы, оттащил, не дав прикоснуться к полутрупу.

— Дегар! Дегар! Пусти меня к нему! — Она извивалась, пыталась вырваться.

Напрасно старается, больше она его не коснется.

Магистр Куин поднялся, на скулах играли желваки. Этому-то что не так? Сам отказался лечить рогатую тварь — и правильно сделал. Егермейстер указал своим парням на пентаграмму: мол, готово. Раулара подхватили за руки, за ноги и распластали тело подобно звезде.

Бальтазар обошел кругом, отмечая про себя, что в основании каждого угла в земле сделано углубление.

— Я правильно понимаю, углубления для артефактов?

— Да… Ваше… Величество.

Кем возомнил себя этот служака, так небрежно процедивший ответ? Надо будет нанести визит Грандмагистру и навести справки по поводу магистра Куина. Едва ли у того за спиной знатный род. Выкарабкался из грязи, а теперь смеет воротить нос. Ничего, дай только срок!

Бальтазара ломало от одной мысли, что с камнями придется расстаться, пусть и ненадолго. Он будто сросся с ними. Однако никто не должен увидеть его замешательства! Бальтазар небрежно стащил с пальца рубиновый перстень и опустил в ямку.

Последним у головы дохлого королька оставил Гристринс и сам встал рядом.

— Что дальше? — презрительно бросил он.

Без артефактов Бальтазар чувствовал себя голым.

— Отойдите на шаг, — велел магистр Куин. — Еще. Так, хорошо.

Девчонка брела следом, как привязанная. Правильно, пусть привыкает слушаться каждого взгляда. Глядишь, Бальтазар и вышколит ее. Не сразу, конечно. С этой дерзкой игрушкой ему долго не наскучит.

Мерзавка снова облизнула губы, распухшие после поцелуя. Король в нетерпении качнулся с носка на пятку: скорей бы закончить с нудным делом и приступить к делу приятному. Что там чернорубашечник валандается? Бормочет что-то? Никак забыл слова заклятия?

Эвелина Соль опустилась на колени. Украдкой потянулась и дотронулась до запястья полудохлого королька. Думает, хозяин не видит? Он все видит. И позже накажет дерзкую.

Егермейстеры окружили площадку плотным кольцом, лица настороженные. Бальтазар вдруг пожалел, что велел гвардейцам дожидаться его возвращения. Да нет, бред. Чернорубашечники подчиняются Магистериуму, а Магистериум на его стороне.

— Что ты тянешь? — рявкнул Бальтазар.

А потом началось нечто невообразимое.

Правитель Ферранда привык к собственной неуязвимости, в магии он с детства не знал себе равных. Отец приглашал лучших магистров, чтобы те обучили сына всему, что умеют сами. Бальтазар легко одолел бы в бою магистра Куина, а девку так и вовсе переломал бы через колено.

Он просто не был готов к тому, что произойдет дальше.

Егермейстеры одновременно сложили руки в жесте заслона, спеленав короля магией. Мерзавка, что смиренной зверушкой сидела у ног, выхватила из углубления Гристринс.

— Ко мне! — взревел Бальтазар. — Я велю слушаться!

Но Гристринс, паскудник, остался в ладони Эвелины, будто она его истинная хозяйка. Впрочем… Так оно и было.

— Это предательство! Ты! Ответишь!

Магистр и ухом не повел. Знай себе плетет заклинания, удерживающие Бальтазара на месте.

— Ко мне! — пискнула мелкая дрянь, и все камни послушно прыгнули ей в руки.

Предатели! Все предатели!

Тут и будущий покойничек вскочил на ноги. Сорвал тряпки, сковывающие движения, — на груди ни ран, ни шрамов. Все это время он только притворялся.

— Дегар! — крикнула мерзавка и повисла у исчадия на шее.

Тот сгреб в медвежьи объятия — вот-вот переломает тощие ребрышки. Но большие руки не ломали, а гладили, и объятия были хоть и крепкими, но бережными.

— Дегар!