— Так нечестно, — отдуваясь, простонала Эви, у которой от хохота разболелся живот. — Все-все, отпускай.

— Теперь не могу… — негромко произнес Дегар, и улыбка из веселой сделалась ласковой и чуть виноватой. — Я принял вызов. И победил тебя, огонек. Каждый костер — алтарь Джалгарра, он свидетель того, что ты теперь моя вейрри… жена…

Эви ошарашенно уставилась на Дегара. Шутит? Да какие уж тут шутки! Сердце пропустило удар. Когда Эвелина затевала игру, она и подумать не могла, что все настолько серьезно. А если она передумает?

Дегар заметил сомнение на ее лице, качнул головой, губы тронула грустная усмешка. Он отпустил ее запястья и коснулся губами лба.

— Ничего. Когда я уйду, ты будешь свободна от клятв…

— Нет! — испуганно воскликнула Эвелина, хватая ускользающие пальцы. — Останься! Останься… Хотя бы сейчас.

Эви обвила руками шею Дегара и разревелась у него на плече. Она сама не понимала, что с ней творится. Счастье и отчаяние рвали ее пополам. Эвелина и не знала, что можно одновременно ощущать такую любовь и такое горе.

— Пускай только одна ночь, — прошептала она. — Но наша ночь. Я не хочу думать о завтрашнем дне… Как на языке сынов Джалгарра будет «муж»?

— Тарреш, — глухо произнес Дегар.

— Это наша ночь, тарреш…

Дегар отыскал губами ее губы, ловя сбивающееся дыхание. Гладил волосы и руки, которые сделались ледяными от волнения. Плащ распахнулся.

— Холодно…

— Я согрею…

Он накрыл ее тело своим. От Дегара исходил жар, как от натопленного камина, и Эви прильнула кожа к коже, собирая все крохи тепла. Поцелуи, вначале бережные и осторожные, теперь тоже обжигали. Дегар, зарычав, рванул горловину плаща, разметав его по земле. Вздернул руки Эви над головой, мягко куснул за шею.

— Эй, эй, потише, мой грозный тарреш, — выдохнула Эви в ухо Дегара.

Она освободила руки и запустила пальцы в спутанные темные пряди. Дегар нашел ее ладонь, прижал к губам.

— Шасса арр… Не бойся, не бойся…

Глаза Дегара потемнели от заполняющей его страсти, по виску скатилась капля пота: инстинкты повелевали немедленно овладеть вейрри, которую он одолел в честном поединке, но Дегар держал инстинкты в узде.

— Я буду нежен…

И когда бушующие волны желания накатывали на него, он застывал, прерывисто дыша, набирая полные горсти песка и травы, цепляясь за них, лишь бы не навредить, не причинить боли хрупкой, тоненькой девочке, которая так доверчиво подавалась навстречу, откликалась на каждую осторожную ласку, на каждый поцелуй.

Иногда он замирал, ловил ее взгляд. Эвелина тонула в темных глазах, завороженная их глубиной. Облизывала полуоткрытые губы. «Все хорошо? — спрашивали глаза. — Не страшно? Не больно?» Эви качала головой и сама тянулась навстречу.

Эви немного боялась того неизведанного, что происходит между мужчиной и женщиной, но после всего, что им пришлось пережить, что такое минутная боль? Она станет сладкой, потому что ближе, чем в этот миг, они с Дегаром уже не будут.

Она сама постепенно распалялась от горячих поцелуев и нежных ласк, страсть Дегара передалась и ей тоже. Эви больше не чувствовала себя отдельно от Дегара, руки и ноги переплелись, их тела точно стали единым целым.

Но еще не до конца, и Эви очень этого не хватало.

— Дегар, — пробормотала она, задыхаясь. — Дегар, Дегар…

Он понял, догадался. И не стал больше сдерживать страсть, которая так долго бурлила в нем. Да и Эвелина вдруг ощутила себя диким зверьком, оставляя царапины на плечах Дегара, застонала, выгибаясь навстречу. Страстный поцелуй заставил забыть о боли. Она растворилась в ласках, в шепоте любви, в звездах, кружащих над головой, в запахе костра.

«Посмотри же, Джалгарр, твой сын любит земную девушку. Разве мы плохая пара? Защити же его завтра. Прикрой своим щитом.

О Пресветлая, огонь не твоя стихия, дети Джалгарра не возлагают цветов на твои алтари. Но прошу тебя, помоги еще один раз. Спаси его. Спаси его для меня…»

По щекам Эвелины текли слезы. Она плакала от переполняющих ее чувств, а Дегар целовал ее мокрые щеки. Такой близкий, родной… Как удержать тебя?

Когда внизу живота закрутился горячий водоворот, Эви обхватила лицо Дегара ладонями и заставила смотреть на себя. Запомнить бы, запомнить навсегда…

«Не придется запоминать, — кольнул ехидный голос. — Это лицо ты видела с детства, и еще налюбуешься, когда Райли вернется…»

Да что может знать этот дурацкий внутренний голос! Здесь нет и не было Райли!

— Дегар… — прошептала Эви, вздрагивая, плавясь, рассыпаясь на тысячу искр. — Любимый…

— Вейрри… Жена моя…