Испугавшись, что Эмир решит вновь пригласить меня на танец, я отшатнулась. И тут же на кого-то налетела.

Не успела я выдохнуть слова извинения, как чьи-то руки бережно легли на талию, привлекая к себе и хриплый голос тихо прошептал на ушко:

— Потанцуй со мной, Ник…

МЕЙНОР (Айшир МЕЙН-ОИР)

Его не должно было быть здесь.

Не должно.

Его слишком долго не было в Аргерайге. Слишком много дел скопилось, ожидая появления своего повелителя. И не только бумаг. Надо было встретиться с советниками, помощниками и прочими, список тех, кто жаждал пообщаться с правителем, был очень большим.

Мейн-оира не должно было быть рядом с ней…

Не должно… Но он был.

— Мейнор, — тихий, едва различимый шепот ворвался в кабинет с легким ветерком через открытое окно, тоской отозвавшись в сердце. — Где же ты, Мейнор?

Ник.

Её голос демон бы узнал из тысячи.

Но девушки здесь быть не могло. Его жена сейчас развлекалась, гуляла по городу в компании Эмира. Он позаботиться о ней. Беспокоиться не о чем.

Мужчина тряхнул головой, пытаясь успокоиться и оперся ладонями о стол, низко наклоняя голову.

Но наваждение не проходило.

— Мейнор…

Это точно была Ник. Его Николетта. Она звала его.

В голосе не было страха или тревоги. Лишь грусть и тоска, от которой внутри что-то сжалось.

Демон подошел к окну, отодвигая тюлевые занавески и всматриваясь в бесконечное звездное небо.

Город внизу жил привычной жизнью. Кто-то гулял, наслаждаясь прохладой ночи после знойного солнечного дня. Кто-то работал, продавая в лавках свой товар. А кто-то веселился, радуясь этому миру. Все, как и сотни лет до этого.

После заката Пустошь оживала.

Как же он скучал по этому в холодном Лагарте.

— Что-то не так, айш’ир?

— Нет, Калеб, все хорошо, — не оборачиваясь, отозвался Мейн-оир, продолжая рассматривать небо. — Что там еще осталось?

— Надо еще рассмотреть договор с Изаром, — принялся перечислять Калеб, — несколько личных писем, дипломатические сообщения. У вас еще встреча с…

— Отмени, — вдруг резко произнес демон.

Мейн-оир не собирался этого говорить, слова сами сорвались с губ, озвучивая мечты и желания, которые он все эти часы усиленно гнал от себя.

Нельзя уходить, нельзя бросать дела. Их слишком много.

Но потребность в Ник становилась все сильнее. С тех пор, как они прошли через стены Аргерайга, эта жажда видеть, чувствовать, касаться становилась все сильнее.

— Что, простите? — пробормотал секретарь.

— Отмени все, — повторил мужчина, бросив последний взгляд на звездное небо и резко поворачиваясь. — Все встречи, документы. Я ухожу.

— Куда? — переспросил Калеб, смешно вытаращив глаза. — А как же?

— Позже. Все позже.

Мейн-оир быстро пересек кабинет и схватился за ручку двери.

— Но куда вы? — только и успел спросить секретарь, делая шаг к нему. При этом он продолжал держать в руках толстые папки.

Демон не ответил, спеша прочь из замка.

К ней.

Все эти дела, встречи, документы, совещания. Все это глупость. Пустая трата времени. Демон слишком долго был вдали от своей жены, слишком давно не слышал её голос, не смотрел в теплые карие глаза.

Именно с Ник его место, а не здесь.

Выйдя из замка, он накинул капюшон на голову и застыл на мгновение, прикрыв глаза и глубоко вздохнув. В нос ударили привычные ароматы пустыни, специй, пряных ароматов. Голова гудела от криков, песен и бесконечных разговоров толпы.

«Где ты, Ник?»

Надо было лишь немного сосредоточиться, чтобы понять, чтобы найти её…

И ответ нашелся.

Туда… надо идти туда.

Опустив голову и пряча взгляд, демон заспешил через площадь, ловко маневрируя между горожанами.

Вперед. Еще немного.

Вот и здание кафе. Довольно популярное место. Неудивительно, что Эмир привел её именно сюда.

Мужчина поднял взгляд.

Ему показалось или там, в окне промелькнул знакомый женский силуэт, заставивший сердце пропустить удар.

— Ник…

Его Ник.

Разве это она? Эта невероятно красивая девушка в традиционном платье ярко-синего цвета с длинными рукавами и крохотными серебряными пуговками.

Неужели это прекрасная незнакомка, которая притягивала взгляды всех мужчин, которые находились здесь, его жена?

И она танцевала с другим…

Неумело и явно смущаясь. Её движения были неловкими, неправильными, сдержанными, несмотря на все старания Эмира.

Куда делась та грация и раскованность, которые были присущи ей раньше? Мейн-оир отлично помнил их танец на балу. Танец, решивший их судьбу.

Помнил, как горели решимостью её глаза, какой страстной, порывистой и нежной она была в его руках.