Только внутри все сжалось, заныло. Словно старая зарубцевавшаяся рана натянулась, грозя вновь заполнить сознание болезненными эмоциями.

Как бы я ни старалась, как бы ни пыталась выглядеть равнодушной, слишком мало времени прошло, слишком свежи были эмоции. И часа не прошло. Я помнила, как обливалось кровью мое сердце, как горело, превращаясь в пепел.

Но выжила. И сейчас выдержу.

— Надо же, как это удобно, — сухо отозвалась я, поворачиваясь к демону, который медленно шел ко мне.

За его спиной, словно призрачный плащ, клубился черный дым.

И снова внутри все дрогнуло.

Я помнила его взгляд, полный нежности и затаенного желания. Помнила вкус губ, обещающих запретные удовольствия. Прикосновения его сильных рук, от которых на коже оставались огненные следы.

«Ну же… соберись, Ник!»

— То есть для того, чтобы признать наш брак незаконным, мне нужно твое разрешение, повелитель? А разве нет исключения в связи с тем, что именно с тобой у меня заключен этот союз?

А он просто молча шел, не сводя с меня черных глаз.

Хочет запугать? Вызвать на эмоции?

Не выйдет.

Да, я все еще внутренне дрожу от его присутствия. Да, помню, как любила! Хотя кого я обманываю. И сейчас люблю. Невозможно избавиться от этого наваждения за минуту. Я еще долго буду выбивать и выжигать это чувство из своего сердца.

Но я справлюсь.

Надо просто переключиться.

Например, на поиски отца и Брэндона, которые я совсем забросила. И еще эта печать.

— Айшир, — произнесла Талмани, склонив голову, — приветствую вас.

— Талмани, — кивнул он, а смотрел на меня.

Практически не мигая. Так, что по коже прошелся неприятный холодок и волоски встали дыбом.

— Ты не могла бы оставить нас одних?

— Конечно, — тут же произнесла жрица, отступая.

— Мы еще вернемся к нашему разговору, Талмани! — крикнула я. — Я все равно своего добьюсь!

Просто не хотела оставлять за мужем последнее слово.

Мейнор подошел ближе. Так, что нас разделяло метра три. Хорошее расстояние, не дает задохнуться от его аромата, утонуть в черноте взгляда.

— Поговорим?

— Я думаю, это неизбежно, — отозвалась я, расправляя плечи и задирая подбородок. — Хорошо. Давай поговорим. Хотя сомневаюсь, что это поможет.

— Я должен тебе все объяснить.

Его взгляд скользил по моему лицу, медленно, плавно. И кожа горела, словно он дотрагивался до неё пальцами.

— Должен, — согласилась я, тяжело сглотнув. — И уверена, даже сможешь найти нужные слова, правильные, правдивые. Ты все разложишь по полочкам, убеждая, что по-другому нельзя, а я просто… просто слишком остро отреагировала.

— Ник…

Мое имя в его исполнении как приманка для хищника, будоражит кровь, заставляет эмоции вырваться наружу, вспыхнуть ярким пламенем.

— Только это не поможет. Знаешь почему?

Молчит и смотрит.

И этот взгляд злит больше всех слов.

Откровенный, нежный, чарующий. Напоминающий о том, что не случилось… и уже никогда не случится.

— Потому что я тебе больше не верю. Ни одному твоему слову. Можешь говорить все что угодно, приводить доказательства, давить на жалость или логику. Я. Тебе. Не верю. И уже не поверю никогда.

— То есть у меня нет шанса, — понимающе кивнул Мейнор.

И эта кажущаяся покорность тоже злит.

Я хочу, чтобы ему было больно. Хочу, чтобы он страдал также, как и я, испытал все муки предательства, от которых ломало мое тело!

— Нет. У тебя нет шансов и у этого брака тоже. Я не хочу быть твоей женой и не буду. Ты можешь ругаться, не соглашаться, но я добьюсь, чтобы этот брак признали недействительным.

— Не стоит…

— Не надо мне указывать! — выдала я, повышая голос.

Ведь обещала себе молчать. Обещала, что сдержусь и не потеряю контроль. Но рядом с ним это невозможно.

Мне больно. Все равно больно.

Видеть его, смотреть на него. Знать, что все кончено!

— Я не стану настаивать, Ник. Если хочешь уйти — уходи, — тихо произнес он.

Снова дрожь, которую уже не скрыть.

И ком у горла, перекрывающий дыхание.

«… уходи…»

— Неужели? Вот так просто? А совсем недавно ты говорил, что не отпустишь, что не дашь сбежать, — напомнила ему.

Я ждала сопротивления, заверения, объяснения.

Они мне были не нужны. Но я их ждала.

А ему… ему все равно.

Надо же, мне казалось, что больнее уже не будет. Ошиблась.

— Ты же этого хочешь.

— Хочу? Хочу?!

Я подскочила к мужу, хватая его за рубашку и дергая на себя. Смотря прямо в черные как ночь глаза и почти крича: