— Ты же знаешь ответ. Я больше не верю тебе.

— Хорошо. Но у меня есть время, чтобы вернуть тебя обратно, Ник.

В его словах обещание, от которого жар волной прошелся по коже.

— Хорошо. Попробуй.

Всю дорогу до дома мы молчали, сидя напротив друг друга в небольшой душной карете. Солнце такое яркое, что шторки закрыты. И я теперь не могу смотреть в окно, чтобы отвлечься.

Поэтому сижу, закрыв глаза.

Это тоже плохо помогает. Не зря говорят, что если один из органов чувств закрыт, то другие начинают работать сильнее.

У меня обостряется слух (а слышу каждый его вздох, каждое движение), нюх (от него аромата солнца и специй кружится голова) и кожа покрывается мурашками в ожидании прикосновений, которых не будет.

Я с трудом дотерпела до конца. И чуть ли не бегом бросилась в свои покои, стоило слугам открыть дверь в дом.

— Помощь не нужна! — крикнула я на ходу Тэррии, которая пыталась увязаться за мной.

Сейчас мне как никогда нужно было одиночество и тишина.

Раздевшись и оставив одежду на полу, я поспешила в бассейн, в котором меня ждала кристально чистая и прозрачная вода.

Нырнув с бортика, я с головой нырнула, задохнувшись от яркого контраста холодной воды и жара собственного тела.

Я долго плавала, пытаясь хоть немного успокоиться, пока не заныли мышцы на руках и ногах.

Выбравшись на поверхность, надела халат прямо на голое тело и вернулась в комнату, на ходу пытаясь высушить волосы большим полотенцем.

А там меня уже ждали.

— Знаю, ты сейчас никого не хочешь видеть, — произнесла свекровь, расположившись в кресле.

Рядом с ней на столике стоял поднос с закусками, фруктами и сладостями.

К визиту она явно приготовилась.

С пола исчезла одежда, которую я бросила, отправляясь в купальню. Уверена, что новая будет аккуратно лежать в спальне, дожидаясь меня.

— Но вас мое желание не остановило, — заметила я, подходя к дивану.

Выгонять её я не собиралась, но и разговаривать тоже не хотелось.

«Потерплю пару минут для приличия и уйду».

— Мой сын — дурак!

— Ошибаетесь, Мейнор очень умный и дальновидный, настоящий стратег, — парировала я, присаживаясь и закидывая ногу на ногу.

Потянувшись, я взяла с блюда горсть винограда и начала открывать одну ягодку за другой, отправляя её в рот.

Уходить в спальню расхотелось.

— Может он и стратег, но, когда дело касается личных взаимоотношений, мой сын дурак, — повторила Мэлоэ-аин.

— Здесь я вам не помощник. Я не настолько хорошо его знаю.

— Неужели? — усмехнулась демонесса. — Ему не стоило обманывать тебя.

Я проглотила еще две виноградинки, прежде чем ответить:

— Мейнору много чего не стоило делать.

— Но кое-что правильное мой сын все-таки сделал.

— И что же?

— Женился на тебе.

Становилось все интереснее.

Я села поудобнее, поджав ноги под себя, и съела еще виноградинку.

«Что задумала эта демонесса?»

Я точно знала, что она пришла не просто так.

Ей более полутора сотен лет и в интригах она разбирается гораздо искуснее меня.

— У вашего сына были весьма веские причины на это, — после небольшой заминки, ответила я. — Я имею в виду жениться на мне.

— Видимо те самые таинственные причины, из-за которых ты теперь не веришь Мейн-оиру, — догадалась свекровь, поблескивая темными глазами, — и не можешь простить… Пить не хочешь? Сегодня очень жарко, даже для Пустоши.

— Нет, благодарю.

Я потянулась еще за фруктами.

— Я не знаю, что именно между вами произошло, Николетта. Что свело вас вместе и сомневаюсь, что вы мне об этом расскажете.

Я кивнула, подтверждая её слова.

Рассказывать ей я точно не стану.

— Честно говоря, мне все равно, — неожиданно припечатала свекровь, поднося к губам бокал с освежающим напитком.

Я от неожиданности чуть не поперхнулась сладким соком незнакомого оранжевого фрукта, который в этот момент откусила.

— Что, простите? — восстановив дыхание, хрипло переспросила я.

Трепета, страха и волнения перед демонессой я больше не испытывала. Удивительно, но эта женщина даже в чем-то начала мне нравиться. Может просто потому, что я перестала смотреть на неё как на возможного врага за сердце мужа? Она стала просто очередной матроной, вроде тех, что были в Лагарте. Почтенной, важной, мудрой, но чужой.

— Знаешь, что самое главное, Николетта?

— Нет, но вы явно хотите меня просветить.

— Конечный результат.

— Наша ссора? — удивилась я, слегка склонив голову набок, от чего мокрые пряди царапнули по шее, вызывая легкую дрожь.

— Любовь! Вот что самое главное.

— Кхм…

Я недоверчиво улыбнулась и вновь принялась поедать фрукт.