Страсти накалились в среду, когда на паре по физподготовке нужно было командой проходить полосу препятствий: меня никто не хотел брать к себе, так как считали, что я всех потяну назад. Чего я только не наслушалась, капитаны едва не подрались, а Киту даже пришлось зарядить одному из них, Фину, в челюсть за особо красочное высказывание в мой адрес. Две команды шли один в один и результат зависел от финальной эстафетной пары, в которую попала, кто бы сомневался, я и другая девушка. Признаюсь, было несказанно приятно наблюдать, как неверяще вытягивается лицо Фина, когда я пришла первой и забрала победу у его команды — все же мой бег, тренировки с Арденсом и Реббекой не прошли зря. "Мои" же ребята тогда ликовали и пригласили меня совместо отметить победу, но я отказалась, так как возле лечебницы меня уже ожидали новые пациенты.

И, по закону парных случаев, именно в среду ко мне пришла очень интересная пациентка, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Роскошная женщина, сотканная из безупречных манер, бесконечной выдержки, острого ума и стального характера. Она не представилась, но этого было и не нужно: победительницу предпоследнего Отбора в Арате все девушки знали в лицо. Это была леди Роксана — жена старшего сына императора, Арагварда, которая уже пятнадцать лет не могла подарить своему мужу ребенка. Леди Роксана пришла ко мне с надеждой, что я смогу ей помочь. Но я не смогла: женщина была здорова, разве что в ее крови чувствовалась примесь какого-то неизвестного мне вещества. Однако его след был таким неточным, а само вещество вроде как безобидным, что я даже не стала о нем рассказывать. В конце приема я лишь высказала свое сожаление, что не могу дать ей даже надежды. На что леди Роксана ответила, что быть императрицей в Загорье не так уж легко, и что мне не стоит питать иллюзий, что я смогу совмещать свою целительскую практику и государственные дела. После этого она откланялась, оставив меня недоумевать и тщетно пытаться понять ее высказывание.

В целом же пациентов было много, мне даже пришлось установить ограничение — не больше десяти в день. Но и помощников у меня было уже двое. Одного инициативного первокурсника пришлось в срочном порядке обучить диагносту и поставить на первичную сортировку больных. Дана же помогала непосредственно во время приема.

Мыш наведывался регулярно, а вместе с ним заглядывали и особенный контингент посетителей: все ребята, как на подбор — молчаливые, серьезные, в основном из колото-резаными ранами и предпочитавшие лечиться инкогнито. Платили же они щедро, звонкой монетой. Мыш же по секрету поведал, что одним из пациентов был сам Глава Цеха воров — он деньги не платил, но просил передать, что отблагодарит меня по достоинству, когда мне понадобится его услуга. Я, конечно, не возражала, скромно умолчав о том, что даже не представляю, зачем мне услуги вора.

Было утро пятницы. Только что закончилась замечательная пара мистера Боурмана и я пребывала в приподнятом настроении. Но недолго. Вдруг раздался звук гонга, потом еще один, и еще. Преподаватель, что как раз вошел для начитки следующей лекции, напряженно замер, потом строго-настрого запретил всем спудеям покидать аудиторию и скрылся в неизвестном мне направлении.

— Это сигнал тревоги! — взволнованно шепнул мне Кит, однако мог голоса и не понижать: все одногруппники повскакивали из своих мест и взбудоражено пытались выяснить, что же происходит.

— Может, это учебная тревога!?

— Возможно, началась война?

— С головой не дружишь!? С кем!?

— Все в порядке у меня с головой! Брат говорит, что на Южном фронте карагары совсем распоясались…

— Да нет, наверняка вновь пираты захватили какое-то судно…

— Нет, дело точно в Арате!

— Шутишь? У нас же Отбор как раз…

— А, может, нас просветит леди Чаус? — это выкрикнул Фин и поднялся с места. Все уставились на него. Воцарилась тишина. — Я слышал, у нее с Главнокомандующим особые отношения…

Теперь же, в полной тишине, все взгляды переместились на меня.

Я поднялась и скрестила руки на груди. Сама ситуация меня волновала мало, скорее больше интересовал вопрос, откуда у Фина такая осведомленность. Сначала леди Роксана, теперь вот он…

Ответила я же спокойно, негромко:

— Не имею понятия, о чем ты говоришь.

Фин горячо хотел оппонировать, я же не менее горячо хотела услышать его ответ, но тут дверь в аудиторию резко распахнулась, и в нее, словно ураган, влетел Главнокомандующий собственной персоной — мокрой и весьма растрепанной персоной, надо сказать, словно он бежал сюда непосредственно из поля сражения:

— Анна, — начал он с двери и, не замедляя скорости, пронесся к моей задней парте, — нам срочно нужно поговорить.

Не дожидаясь моего согласия, Арденс взял меня за руку и пространство вокруг нас привычно преломилось, перенося нас в покои Феликса. Боковым зрением я еще успела заметить пораженные лица одногруппников — да уж, теперь возражать что-то Фину явно не имеет смысла…

Я бросилась к ложу больного, испугавшись, что что-то случилось с Феликсом, но тот был в полном порядке. В смысле, в том состоянии, в котором и должен был быть.

— Что стряслось!? — встревоженно спросила у Арденса.