На седьмой раз у меня почти отвалились руки, на десятый я уже вся дрожала, но, извиваясь как гадюка, все же пятнадцать раз кое-как сделала. Упала, тяжело дыша, однако отлежаться мне не позволили.

Габриэль протянул руку и помог встать. Продолжил говорить, словно ни на какие отжимания мы не отвлекались:

— Придется заняться твоей физической подготовкой, рукопашным боем и владением оружием. Кстати, об оружии. Меч слишком тяжел для тебя, и на его освоение уйдет больше времени, да и о скрытом ношении не может быть и речи. Так что ограничимся кинжалом. Вот, теперь он твой, всегда носи его при себе, — и Габриэль протянул мне клинок.

Я завороженно осмотрела оружие: двузаточенное лезвие иссиня-черного цвета, в глубине которого словно клубился красный туман; рукоять из красного, но от времени местами почерневшего дерева с причудливой гравировкой на неизвестном языке идеально ложилась в руку. Я совершенно не разбираюсь в оружии, но могу поспорить, передо мной был уникальный экземпляр. Я не удержалась и запустила в него немного измененное заклинание-диагност, впрочем, не особо рассчитывая на положительный результат. Ничего, позднее, я еще хорошо над ним поколдую…

К моему удивлению, через несколько мгновений диагност выдал первую информацию:

— На нем ваша кровь! — потрясенно выдохнула я.

Габриэль заинтересованного взглянул на меня:

— Что-то еще?

Я же, вместо ответа, обошла заинтригованного мужчину и приподняла его рубаху на спине:

— Эта рана, очень нехорошая — она от него, не так ли?

Габриэль кивнул.

— Позвольте мне посмотреть.

— Потом.

— Я настаиваю.

— Нет.

— И все же я взгляну…

Вдруг земля закрутилась, пол с потолком поменялся местами, а я оказалась лежащей на спине, прижатая телом мужчины.

— Я сказал нет, Анна.

— Но почему!? Я ведь целитель! — с такой позиции было не сильно удобно вести конструктивный диалог, но все же я попыталась.

— Ты адептка третьего курса с нулевым магическим потенциалом.

— Но все отмечают мой нестандартный новаторский подход.

— Поверь, эта задача тебе точно не по зубам, — Габриэль резко оттолкнулся руками от пола и одним слитным движением перетек в вертикальное положение. — Десять отжиманий!

Да что б его! Не хочет по-хорошему!? Так сейчас он узнает, что если я задумала кого-то вылечить, то меня никто и ничто не остановит!

Я схватила кинжал и… полоснула им себя по руке в районе предплечья — резко, сильно, глубоко. Не с тыльной стороны, по которой проходят большие сосуды, а с наружной, но все же крови хлынуло много. Да и костюм пострадал… Про него я как раз и забыла, а ведь он должен был защитить меня, но нож прошел через него почти без сопротивления. Ох, не прост этот кинжал, совсем не прост…

Габриэль ругнулся сквозь зубы, выбил из моих рук оружие, разорвал свою рубаху и куском ткани придавил рану, останавливая кровь.

— Да ты ненормальная! Или совсем с головой не дружишь!? Какого лысого лешего ты творишь!?

— А вот дали бы вашу рану осмотреть, не пришлось бы себя резать. А так буду за собой наблюдать, может и пойму, как нейтрализовать действие кинжала, — прошипела сквозь сжатые от боли зубы.

Я, конечно, понимала, что большинство людей мой поступок вряд ли назовут разумным, адекватным или нормальным. Но я не большинство людей. Я — целитель. Целитель по призванию, а не по принуждению. И иногда, очень редко, чтобы добиться желаемого результата, сделать шаг вперед в своем мастерстве, я делала на первый взгляд безумные вещи. Однажды я выпила даже каплю яда, чтобы понять, как его нейтрализовать в отсутствии противоядия. Я тогда сама едва не умерла, но зато спасла жизнь родному деду.

Порез болел нещадно, да и прямое давление на рану усугубляло ситуацию. Я быстро сплела заклинание, затворяющее кровь, не тратя лишние силы на обезболивание, и дернула край рубахи Габриэля, отрывая длинный лоскут:

— Все, руку можете убрать, я сейчас перемотаю.

— Ты порвала мою рубаху, — не спросил, а констатировал мужчина, но как-то удивленно. Словно это поразило его не меньше, чем мой акт самовредительства.

— Так вы же сами ее надорвали. Или вы собирались ее заштопать и дальше носить? — о том, что он как-то порвал мою рубаху, и сейчас я, фактически, в своем праве (как там говорили древние: око за око, зуб за зуб, рубаха за рубаху) — я решила промолчать.

Габриэль приподнял брови и ухмыльнулся, покачивая головой:

— Ты невыносимая. Давай я перемотаю. Тебе одной рукой ведь неудобно.

— Спасибо.

Мужчина подошел ко мне и как-то очень уж осторожно взял руку. А он вообще перевязку сделать сможет? Однако с "бинтом" Габриэль обращался умело, очевидно, это моя конечность такой хрупкой показалась, что он боялся ненароком навредить.

— Болит сильно?

— Нет, — соврала.