— Не хочу тебя расстраивать, но ты зря потеряла невинность: на Отбор ты бы не попала в любом случае. Понимаешь ли, дракону высокого положения нужна не просто смазливая девственница, он ищет жену, которая бы соответствовала его статусу. Он ищет не просто умную девушку, а мудрую, — Габриэль мягко сделал шаг ко мне, смотря в глаза. — Ответственную, которая бы помогала мужу, а не создавала новые проблемы, — еще шаг ко мне. — Которая держала бы в порядке весь двор, а ты даже со своей жизнью справиться не можешь, — снова шаг навстречу. Я же слежу за ним, как загипнотизированный кролик за удавом. Его слова жалят, но взгляд… Взгляд обещает многое. — Силу которой бы уважали, а ты даже мышку вспугнуть не в состоянии, — мужчина подошел впритык ко мне. — Которая бы полюбила его народ и его страну, как свои собственные, ты же ненавидишь драконов… — наконец Габриэль приблизился настолько, что уткнулся своим лбом в мой. — Ты совершенно не подходишь по большинству из критериев, — прошептал тихо, проникновенно до дрожи, и почти впился в мои губы поцелуем. Почти…

Я же… Я же затрепетала, как осиновый лист перед дождем, все во мне тянулось к мужчине, на физическом уровне ощущая острую, просто невыносимую потребность почувствовать касание его губ к моим… Я закрыла глаза, потеряв связь с реальностью, и качнулась к Габриэлю, подтверждая его слова: была бы я умной, нашла бы в себе силы сопротивляться…

Мужчина же резко, с глухим стоном отстранился от меня:

— Давай я лучше переправлю тебя домой.

Всевидящий, как же стыдно и больно… я поддалась ему, а он отвернулся. Слезы подступили к глазам, и я решила скрыть их предательский блеск за напускной веселостью:

— А как же наше занятие и мой шанс на выживание?

— Я соврал: сегодня нет тренировки. Я знал, что ты так и не открыла конверт.

— Ах вот значит как!? Джентльмены так себя не ведут. Значит, я зря отжималась. Что ж, теперь вы мне должны.

— Или же я прощу тебе один промах — сурово прищурился мужчина, но взгляд его при этом был… теплым.

— Нет, — я покачала головой, поджав губы. — Теперь за вами тоже должок.

Габриэль засмеялся — открыто, искренне, не думала, что он так умеет.

— А если серьезно, адептка Чаус, как вам удалось так скоро исцелиться?

— А я ничего не успела сделать. Порез затянулся и бех моей помощи. Но клянусь, я разберусь из загадкой этого кинжала, докопаюсь до его сути и расчленю на кварки, если потребуется, но узнаю, почему на вас он действует так, а на меня — иначе. И тогда я исцелю вашу рану, обещаю.

— Не торопись, — прошептал мужчина.

— Что-что? — переспросила я, не уверенная в правильности услышанного.

— Надо торопиться, говорю. Уже ведь ночь на дворе. Вдруг снова с твоей соседкой драться придется.

— Погодите. А зачем тогда вы вообще приходили!? — теперь уже я прищурилась. — Не затем ли, чтобы узнать, как прошло мое свидание?

Габриэль кивнул:

— Да, адептка, именно за этим.

— И на какой ответ вы надеялись, уважаемый Ректор? Может, что оно провалилось?

— Нет, я надеялся, что оно прошло великолепно.

— Но почему!? — не скрыла я недоумения. Как понять этого мужчину!? Ведь нас тянет друг к другу, не замечать этого — самого себя обманывать.

— Потому что он прекрасный вариант для тебя. Он пижон, но ты ему действительно нравишься. Он аристократ, богат и достаточно отчаянный и храбрый, чтобы отстоять вашу помолвку перед своим родом и всем светом.

Я опешила. Даже не сразу смогла разозлиться. Поэтому произнесла холодно, неспешно:

— Вот значит как? Что ж, тогда вы будете счастливы узнать, что я с удовольствием согласилась на второе свидание. Франк и вправду очень замечательный!

— Прекрасно, — сказал с непроницаемым лицом и протянул мне руку.

Переместившись в комнату, Габриэль чинно кивнул мне, Ребекке и молча исчез.

— Ну как? — оживилась соседка.

— Я ненавижу его! — бросила зло, а сама же уткнулась в подушку лицом и разрыдалась.

Следующий день прошел без сучка и задоринки. На меня уже почти не косились, все же новость утратила остроту, хотя точно никто ничего не забыл и вспоминать мне будут до конца жизни.

Я отсидела все пары, стараясь вникнуть в слова преподавателей, но мысли то и дело ускользали к Габриэлю. При чем я то млела, прокручивая в голове наш "почти поцелуй" и нашу первую ночь, то злилась, вспоминая его слова. Они меня ранили. От его слов было больнее, чем после пореза кинжалом.

Несложно было сообразить, что Ректор готовит меня к будущему, в котором мы будем не вместе. Он ведь прямо говорил, чтобы я не привыкала к нему, поэтому и учит обороняться и мужа подыскивает. Вероятно, чувствует вину за то, что лишил меня невинности и поэтому несет ответственность за мое благополучие. Это все благородно, конечно, но почему мы не сможем быть вместе? Неужели он считает, что у Франка хватит отчаянности и храбрости, чтобы отстоять меня перед родом и миром, а у него, значит, не хватит? Или его симпатия ко мне — лишь плод моей фантазии, а на самом деле, я просто его незначительное увлечение? Он ведь говорил о моих недостатках — право, не думала, что у меня их столько, и уж точно свою нелюбовь к драконам никогда недостатком не считала — да только я ведь видела, что ему плевать на них. Это какому-то дракону я не подхожу — ну и Урх с ним! — а Габриэлю я ведь нравлюсь, я чувствовала это. Или я ошиблась?

"А что, если он уже женат!?" — осенило меня вдруг.