— А давай лучше о камнях в почках Бовема поговорим?

— Поздно.

— Да, я знаю, кто он, — вздохнул Ректор.

— И кто же это? — спросила с придыханием, хоть и была уверенной, что мужчина не откроет секрет.

Габриэль внимательно посмотрел на меня. Всю его веселость как рукой сняло. Неужели скажет!? Нарушит тайну и признается мне!?

— Это второй сын Императора Загорья, Анна.

— Верховный Главнокомандующий… — пораженно прошептала я. Традиционно, первый сын Императора занимался политическими вопросами, второй же заведовал войсками, третий — внутренней безопасностью.

Во мне вскипела буря чувств:

— Каков подлец! Негодяй! Да как он только смеет!? И как вы можете подбирать невест для него!?

Габриэль тяжело выдохнул и помассировал переносицу. Наконец поднял взор на меня: грустный и какой-то… не знаю, обреченный:

— Почему ты решила, что он подлец и негодяй?

— Ну как же!? Если вы и Ребекка правы, то мы на пороге войны с Загорьем. Он направит свои войска на наши земли, он будет командовать убивать наших солдат, уничтожать деревни и города… Из-за такого, как он, погибли почти все мужчины моего рода! И при этом он хочет взять в жены одну из нас! Да он олицетворение всей моей ненависти к драконам! И я очень рада, что точно не попаду на Отбор. Не представляю, как будет его жене, он ведь будет прикасаться к ней… Да я бы содрала из себя кожу, только бы смыть следы его ласк!

Габриэль резко поднялся и с силой задвинул стул под стол. Я даже вздрогнула. Потом же мужчина отошел к окну и забросил руки за голову. Молчал.

— Почему вы молчите? Разве я не права?

— Не совсем. Но я не собираюсь оправдываться, Анна. Ты уже доела? Пошли, у меня скоро встреча.

Шли мы долго. Габриэль за время пути не проронил ни слова. Я же пару раз пыталась заговорить, но одергивала себя. Мужчина был хмурый и раздраженный, было видно, что те мои слова о Главнокомандующем Загорья сильно его задели. Но почему он воспринял их так близко к сердцу? Может, он лично знаком с драконом, или хуже — они друзья? Ведь как-то же преподаватель из Вирмы, что лишь пять лет прожил в Арате, смог стать Ректором Академии. Все это не случайно…

Уже начинало смеркаться, когда Габриэль кивнул на неприметное здание:

— Мы пришли.

Я огляделась: куда мы пришли? На дверях не было ни вывески, ни каких-либо иных примет, по которым я могла бы догадаться, где оказалась.

— Это что-то вроде закрытого клуба для тех, кто считает себя местной элитой. Его называют "Белый единорог". Уверен, тебя многое удивит, — и Габриэль толкнул массивную черную дверь.

И мы будто перенеслись в другой мир. Тут царил гам, шум и веселье. Много мужчин сидели за столами и играли в карты, пили вино, курили сигары… А женщины… Мадам Жюстин в сравнении с этими женщинами была если не олицетворением скромности, то точно бы не выделялась чрезмерной несдержанностью в наряде. Платья, макияж, поведение — все в местных посетительницах было вызывающим.

— Арденс, ты привел меня в бордель!? — громко прошептала я, хватаясь за руку спутника и пятясь назад к выходу.

— Что ты сказала? — мужчина придержал меня за руку и повернул к себе лицом.

— Я говорю: это что — бордель!? Дом разврата? — продолжаю шептать.

— Как ты ко мне обратилась?

— Что? Я как-то не так тебя назвала? — действительно, я была настолько удручена, что могла и ошибиться, даже не заметив своей оплошности.

Ректор покачал головой:

— Неважно… Это не бордель, Анна. Это элитарный клуб.

— Тогда что в нем делают все эти путаны? — искренне удивилась я.

Габриэль ухмыльнулся:

— Сам не знаю, почему Дарк выбрал именно это место. Впрочем, неважно… Добро пожаловать в истинную жизнь твоей странны! Это не путаны, Анна. Это благочестивые жены аристократов, вельмож и других зажиточных граждан.

— Вы ведь шутите? — я нахмурилась, не веря.

— Нет, Анна, — мужчина рассмеялся. — Смотри, такие твои сограждане на самом деле. Утром они будут обзывать тебя блудной девкой, а вечером сами побегут в объятья чужих жен и мужей. Вся их благопристойность — лишь маска. Что это за мораль: невеста должна быть чиста, а то, что жена — блудница, мало кого волнует, об этом никто и словом не обмолвится.

Габриэль провел меня за свободный столик в дальнем углу. Я молчала: я все еще не могла поверить, что мы на самом деле не в борделе. И одновременно меня задели слова Габриэля, то как он пренебрежительно говорит о моих соотечественниках. Что-то во мне протестовало и бунтовало, пыталось найти оправдание, да и просто не желало верить.

А потом Гасбриэль вдруг произнес:

— В Загорье все наоборот. Измены там очень редки. Но до брака женщины и мужчины вольны свободно выбирать партнеров и распоряжаться своим телом.