– Именно так, – отозвался я, прислушиваясь к чистому зову мистерии, оплетающей мой разум и тянущей меня во внутрь покосившихся ворот. – Судя по всему, пока мы находимся под воздействием этого потока, нам не надо сосредотачиваться, чтобы сплетать чары!

Дабы проверить только что родившуюся теорию, я, лишь подумав о молнии, выпустил вдаль белый зигзаг. Он пролетел над кустом и, вонзившись в булыжник, расколол его пополам. Рядом со мной Эмилия зажгла Людвирбинг. Его ярчайшее изумрудное пламя было так сконцентрировано, что закапало прямо на землю. Со свистом оно прожигало почву, оставляя после себя зелёные оспины колдовства.

– Пойдёмте посмотрим, всё ли здесь так печально, – негромко позвала Серэнити, берясь за рукоятку булавы.

Перешагивая через поверженных солдат, я натыкался и на тех, кто стал виновником их гибели, на полуобнажённых людей с различными головами животных. Оскаленные морды с распухшими языками были перекошены, на них навсегда застыла гротескная маска агонии. Эрменгер яростно сопротивлялся захватчику, но видимо проиграл. На ходу я подобрал короткий зазубренный меч. Отливающий чернотой, он был тяжёлым. Его лезвие покрывала таинственная тесьма Десницы Девяносто Девяти Спиц. На одном из зубчиков застрял маленький розовый хрящ. Я с отвращением откинул клинок в сторону. Подойдя к проходной арке, мы осмотрели проломленный створ крепости. В его каменном, обитом железом полотне имелась громадная дыра от тарана.

– Какое‑то время они держались.

Вампир сапогом перевернул спёкшуюся волчью пасть.

– Везде смола, первый штурм Деснице Девяносто Девяти Спиц точно вышел боком.

– Но какой ценой? – отметил я. – Те, кто внизу, все до одного в лёгких нагрудниках и кожаных поножах. Эти солдаты пожертвовали собой, чтобы город смог подготовиться.

Серэнити прижала руку к сердцу.

– Герои, я буду молиться о вас.

Снурф, семенивший подле меня, подполз к оторванному волосатому бедру. Усики таракана затрепетали, обстановка всеобщей гибели его ничуть не смущала, а вот Мурчик напротив, по пятам шёл за хозяйкой. Кот прижал уши и зорко следил, не появится ли откуда доселе притаившийся враг.

Зайдя в город, я уставился на мостовую, испещрённую калейдоскопом красных луж. Сколько погибших! Куда глаза не поведи, наткнёшься на оборванную жизнь. Как во сне мы двинулись по улицам Эрменгера. Каждый пройденный мною фут был наполнен отголоском беспощадной резни. Вот у длинного здания валяется опрокинутая тарелка с картошкой. Человек спокойно обедал и не подозревал, что эта трапеза станет для него последней. Вот и он сам, в руке – ложка, на горле – укус. Дорога провела нас сквозь три перекрёстка и потянулась к широкой лестнице, укреплённой оборонительными парапетами. Поднявшись на самый верх, мы перешли через подвесной пандус и, пройдя по оторванной железной решётке, вошли во вторую, центральную часть Эрменгера.

По пути стали попадаться люди в тяжёлых пластичных доспехах. У всех рыцарей были содраны шлема, а под ними отсутствовали глаза. Что это? Некая отметина или позорное клеймо? Мерзость. Ноги повели на площадь, и на ней нас поджидала ещё более отвратительная картина. Нет, её нельзя описать. Я поднял глаза и выдохнул. Даже мне, повидавшему на своём веку всякого, такое зверство показалось чрезмерным. Не сговариваясь, мы молча и очень быстро пересекли проклятое место. Не в силах не сделать этого, я оглянулся – вслед нам беззвучно кричал раскачивающийся звонарь. Его повесили прямо за язык пожарного колокола.

– Жуть, – содрогаясь, промолвила моя подруга, когда мы оставили лобное место позади. – Это даже казнью назвать нельзя, дети, женщины, у меня нет слов.

– Безумно и беспощадно, – сдвигая брови, промолвила Серэнити.

– Если такое устроили на рынке, то, что же нас ждёт за стенами самого форта? – напряжённо спросил Грешем.

– Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, вампир.

Узкий проулок сдвинулся и коридорчиком провёл наш отряд к донжону, выстроенному на плато. Вокруг донжона располагались все важные здания города. Непосредственно с этого плацдарма когда‑то началась история Эрменгера. Суд, тюрьма, казармы, – проходя мимо остроконечной часовни Ураха, мы остановились. У её порога приход Братства Света встретил нападающих. Среди разорванных риз и опалённых животов мне на глаза попалась золотая маска. Видимо человек, на котором она была надета, до последнего прикрывал собой юную девушку, держащую в белых руках хоругвь, ныне переломанную. Я подозвал Серэнити и показал ей свою находку. Нагнувшись над трупом, великий инквизитор провела пальцами по изгибам золотого лица.

– Аббат пал как достойный воин и без колебания принял свою смерть. Да вознаградит его Урах по ту сторону Черты.