Внезапно на меня нахлынули воспоминания юности. Тогда кровь текла быстрее, а душа полнилась весной. Кто была та леди, уста которой подарили мне первый поцелуй? Ни лица, ни имени моя память не сохранила, осталось лишь ощущение чего‑то робкого и солнечного. Ах, эта пьянящая и своевольная песня женских чар, как часто ты толкала меня на глупые и поспешные шаги. Нет, по‑настоящему я никогда и никого не любил. Увлекался, но не любил. Хотя так ли это? Почему мне сейчас кажется, что я – самый глупый человек на свете? Почему моё сердце так колотится? Чего я не осознаю? Вот‑вот пазлы сложатся в картину! Ну же! Хватаясь за луч озарения, я провалился в глубокий сон.

Я проснулся с рассветом. Протерев кулаками глаза, я зевнул и с наслаждением потянулся. Снурф и Мурчик что‑то ели из стальных мисок. Кот ел торопливо. Жадно посматривая на порцию моего любимца, он решил помочь ему разделаться с ней. Таракан этого намеренья не замечал и безмятежно шевелил усами. Однако когда мягкая лапка дотронулась до его завтрака, он недовольно зашипел. Это Мурчика не остановило, и завязалась драка.

– Ну‑ну, разбойники!

Я ухватил край миски и поднял над головой. Две пару глаз уставились на мои руки.

– Мурчик, ты же порядочный кот, дай Снурфику доесть.

По телеге прокатилось несогласное мяу. На звук громкого кошачьего протеста показалась Серэнити. Увидав меня, окружённого фамильярами и их трапезой на вытянутых ладонях, она приподняла бровь.

– Мне не нравятся подобные развлечения. Перестань отнимать у них еду и иди сюда, у нас тут возникла проблема.

Я послушно натянул сапоги и слез с повозки. Грешем и Эмилия стояли около лошадей и спорили.

– Я пойду и принесу его! – упирался вампир. – Вы меня не остановите!

Великий инквизитор грозно посмотрела на вампира.

– Я говорю, что это опасно! Раньше надо было думать!

Моя подруга подбоченилась.

– Не нужно меня опекать, я уже взрослая девочка! Это моя вещь, и я сама схожу за ней!

– Эй, кто‑нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

– Эмилия хочет выловить в реке свой беспечно утерянный посох, а исчадье… твой ученик строит из себя невесть кого и собирается это сделать вместо неё.

Серэнити презрительно скривила личико.

– Разве жизнь стоит куска дерева?

Точно. Вытащив Эмилию из реки, я не прихватил её Людвирбинг. Он остался лежать на погибельном дне. Для колдуньи, как в принципе и для любого кудесника, потеря посоха – это крупное несчастье. Вдвойне плохо то, что Эмилия практически все свои заклинания направляет через Людвирбинг. Таким образом, если на неё нападут, она не сможет дать отпор.

– Посох необходимо достать, – уведомил я великого инквизитора. – И этим займусь я.

– Полезайте хоть все вместе, я вас второй раз исцелять не стану.

Вздёрнув изящный носик кверху, Серэнити отошла помешать варящуюся похлёбку. Грешем исподлобья глянул на меня.

– Пойду я, холод не так страшен мне, как вам.

– Ага, а плавать ты умеешь? Нет?

Я усмехнулся.

– То‑то же. Не заставляй меня помимо Людвирбинга тащить ещё и тебя.

– Вы что, решили не спрашивать моего мнения?

Эмилия топнула ножкой и схватила меня ворот.

– Калеб, старый гриб, я этого не потерплю! Я заварила эту кашу и мне её расхлёбывать!