Я проснулся, когда солнце уже давно взошло. Я широко зевнул и, опустив ноги на пол, нащупал ими махровые тапочки! Вот это роскошь! Похлопав по спине притаившегося под кроватью Снурфа, я вышел из комнаты. В холле меня поприветствовала Эмилия. Поджав коленки под себя, она сидела на диванчике и работала пилкой для ногтей. На голове у неё было мокрое полотенце, затянутое в тугой бант. При свете дня, не скрытая капюшоном изуродованная часть её лица выглядела неестественно, прямо как безобразная маска, игриво приклеенная по случаю празднования Дня Всех Святых.

– За той сиреневой дверью самая настоящая ванная! Сейчас в ней плещется Грешем, но как он выйдет, она станет твоей!

Минуту спустя из‑за проёма показалась рыжая голова вампира. Вымытая с мылом, она отливала медными красками. От моего ученика шёл запах земляники.

– Я там немножечко напарил, – пробасил он. – Так что не поскользнитесь!

– Попробую! – отозвался я, переступая мраморный порог.

Посередине небольшого помещения, широко расставив птичьи лапы, возвышалась ванная, вырезанная из цельного куска речного камня. На тумбочках вокруг неё теснились всевозможные пузырьки с мыльными гелями, притирками, лосьонами и благоухающими экстрактами. Я поднёс к носу желтовато‑зелёный флакончик. Лимон! Давненько мы с тобой не встречались! Я открыл вентиль крана и с нетерпением стал ждать, когда горячая вода наполнит беловатое горло причудливого резервуара. Затем, вылив лимонную эссенцию в булькающее дно, я плюхнулся в облака пены. О, да! Только ради этого мига блаженства стоило бы преодолевать морозы и холода! Сняв с крючка мочалку, я принялся оттирать грязную, местами задубевшую кожу. Лимонная пена приняла серовато‑коричневый оттенок. Одного омовения после столь длительного путешествия оказалось явно не достаточно. Я спустил грязную воду и наполнил ванну заново. Остановив в этот раз свой взор на ярко‑жёлтой бутылочке, я старательно прошёлся её пахучим содержимым вдоль шеи. Я плескался до тех пор, пока в дверь не забарабанили, и голос Эмилии не возвестил о том, что если я не выйду, то она сама съест принесённый завтрак. Я заспешил выйти из ванной, полной пара. О, что это? Я чую аромат кофе?! Да, это он! Я подсел к подруге, которая уже возилась возле подноса, заставленного всевозможной снедью, – кофейник, тосты, колбаса, шарики сливочного масла, паштеты, варёные яйца, сыры и разноцветные пластинки джема на хрустящих вафлях. Эмилия передала мне бутерброд.

– Когда еду доставляют в номер, у меня сразу поднимается настроение! – проговорил я, наливая себе и колдунье кофе.

– Не могу не согласиться с этим, – отозвался Грешем, поддерживая бокал двумя руками. – Но мне, к сожалению, никого на завтрак не привели.

– Думаю, мало бы кто из людей согласился по своей воле составить компанию твоему желудку, – рассмеялся я.

– То‑то и оно, хотя поднимаясь на этаж, я приметил одну дородную кухарку…

– Ты серьёзно? – изумилась Эмилия, вынимая тост изо рта.

Мой ученик прикрыл губы рукой.

– Я сказал кухарку? Я имел в виду цесарку, дородную курочку цесарку.

Колдунья грозно свела брови дугой.

– Грешем!

– Ну ладно, ладно, я же вампир? Иногда мне свойственно смотреть на деликатесы. Это – моя природа, от неё не уйдёшь.

– Ты её караулил?!

– О, нет! Конечно, нет!

– Не беспокойся за кухарку, два твоих бочка выглядят для него куда аппетитнее.

После шутки я раздался оглушительным хохотом, а Эмилия закатила глаза к потолку.

– Очень смешно, старый гриб! Прямо обхохочешься!

– Чёрный юмор всегда в моде при любой погоде! – сказал я, обнимая немного обиженную подругу. – Ты такая хорошенькая, что будь я вампиром, то и сам бы польстился на тебя!

– Правда?

Эмилия отстранилась и внимательно посмотрела мне в глаза. Её лицо, искажённое как бы грибной плесенью и изрезанное морщинами, приобрело заострённые черты.

– Даже когда я стала такой, ты по‑прежнему продолжаешь считать меня… хорошенькой?

– Не понимаю, почему я должен менять своё мнение, сложившееся годы назад? – искренне удивился я. – Ты для меня всегда была и остаёшься красотка.

– Это хорошо, потому что…

– Потому что надо было давным‑давно всё рассказать ему о своих…

Порывом магии Грешема сорвало с кресла и он, перелетев через себя, упал на разложенные пуфики.

– Что ты творишь, Эмилия?! – взволнованно воскликнул я.

– Только мне решать, когда и что ему рассказывать, и если ты ещё раз попробуешь таким образом влезть в мою… в наш разговор, то после того ни курочки, и ни кухарки тебе попробовать больше не придётся. Ты меня понял?! – цедя каждое слово, прошипела моя подруга.

– Я же хочу, как лучше! – завопил вампир. – Для вас лучше!

– Да о чем вы вообще?! – спросил я, переводя взгляд то на каштановые волосы, то на рыжие усы.