Ехавший рядом со мной гном‑трубач весело ощерил рот в улыбке, и я ответил ему тем же. Наконец мне представилась возможность рассмотреть мелькающую перед глазами местность. Наш отряд двигался по обочине запорошённой дороги, по которой лошади, везущие в последний путь гномов и моих друзей, едва поспевали за не ведающими усталости снежными барсами. Деревьев вокруг росло довольно много, но не настолько много, чтобы назвать их лесом. Пихты, сосны и незнакомые мне низенькие кустарники с иголками синего цвета составляли большинство хвойных растений, а низкие разлапистые дубы и каштаны без единого намёка на листочки, чёрными пятнами разбавляли бело‑зелёный пейзаж. Дважды мне на глаза попадались одиноко стоящие домики. Похожие как две капли воды на те, что строят в Эльпоте, они исторгали из печных труб серые клубы дыма и манили зайти погреться. Знают ли люди, живущие в них, какая беда обрушилась на королевство? Вряд ли. Да так даже и к лучшему.

Солнце перевалило за полдень, и мне стало казаться, что я слышу странную музыку, нисходящую с Железных Гор. Нет, симфония не струилась с подножья великанов, она была во мне. Моё сердце трепетало перед той громадой и красой, что открывалась всё больше и наполняла меня прекрасным. Созерцание природы и осмысление её величия всегда так действует на мою философскую душу.

Где‑то там, над горизонтом, чётко вырисовывался подъём наверх. Два тонких ровных столбика между отрогами скал, должно быть, и есть пограничная застава Надургх. Мы практически у порога в подгорные царства, и лишь последняя стоянка для обеда разделяла нас и их кручи и бездонные глубины.

Дурнбад остановил отряд в удобной пещерке, хорошо защищающей от поползновений суровой непогоды. Но лошади не могли взобраться к ней. Погонщики из Эльпота изрядно продрогли, и я, не менее замёрзший, вызвался присмотреть за животными, пока их хозяева будут греться под каменными сводами. Как я и полагал, ко мне присоединились друзья. Заглянув в телегу, предназначенную для нашей компании, я обнаружил сжавшегося под лавкой Мурчика. Любимцу Эмилии снежные барсы показались страшными чудовищами. Не желая вылезать ни под каким предлогом, он твёрдо решил остаться в своём убежище до конца поездки.

– Ну, вот чего ты боишься, лапушка‑смешнушка? Ты и сам не маленького размера, поэтому не понимаю, чем тебя напугали эти белые кисы? Выползай скорее, я тебя на ручки возьму!

Потянувшись за полосатым хвостом, моя подруга резко отдёрнула руку из‑под лавки. Капельки крови, выступившие на кончиках пальцев, яснее ясного говорили о настроении Мурчика.

– Ух, противный какой обормот! – сказала колдунья, прикладывая ранку к губам. – Вон, даже Снурф не побоялся показать свои усы, а ты – трусишка зайка серенький! В кого ты у меня такой? Явно не в мамочку!

– Будь я котом, то тоже спасовал бы, увидев снежных барсов, – заступился за Мурчика Грешем.

– Ты и так не подходишь к ним ближе, чем на десять футов. Мне думается, что ты такой же отважный, как и мой лежебока, – шутливо отозвалась Эмилия.

– Ты слышал, полосатый?

Вампир заглянул в убежище кота.

– Твоя мамочка считает, что мы с тобой из пугливых, а я говорю ей, что просто мы не хотим быть съеденными на ужин! Да, да! У меня и у тебя есть, за что подержаться! Не то, что у этих тростинок!

– Да, розовощёкий, пухленький, с мясистыми щёчками, наверняка ты придёшься по вкусу одному из этих белоснежных мурлык! – кивнула колдунья.

– Именно так!

Грешем попытался поскрести Мурчика за подбородком, но тоже был укушен.

– Эй, а меня‑то за что? Я вообще‑то на твоей стороне! – обиженно закричал мой ученик.

– Не обращай внимания! Пусть себе сидит там бука‑злюка хоть всю зиму, проголодается – вылезет. Да, Мурчик‑Огурчик? Пойдёмте‑ка лучше вкусненько поедим! У гномов есть колбаска, мясо и удивительно нежная баранья ножка, прямо так всё и тает во рту!

Подав знак соблюдать тишину, Эмилия увлекла нас от телеги в кусты, где мы и затаились в ожидании кота. Через несколько минут Мурчик, недоумевающий, почему его все покинули, осторожно выглянул из своего укрытия. Зелёные глаза внимательно осматривали пространство вокруг, розовый нос пытался уловить запахи колбасы, которую собирались есть без него. Обойдя телегу на цыпочках, колдунья неожиданно выскочила и проворно схватила своего фамильяра под ребра.

– Ах ты, прожорливое брюшко! Решил, что мамочка без тебя обедать собралась, обиделся и носик свой сразу показал! Пойдём, квакушка, я тебя сейчас угощу чем‑нибудь!